А в чем же тут дело? Расхождений – ни политических, ни в любви к Дону – у них не могло быть. Оба окончили нашу академию Генштаба, оба считают себя русскими и не представляют себе Дон иначе как составную часть России. Расхождения у них лишь в возрасте: Попову перевалило за 90, Полякову около 70, а также в том, что Поляков участвовал в боях, а Попов был начальником военного училища в Новочеркасске. А сколько вокруг них образовалось злобы и вражды! Где же причина несогласия? Полагаю, что несогласие нужно искать еще во времени избрания на Дону атаманом популярного П.Н. Краснова. Попов, по избрании Краснова, не получил ожидаемого поста командующего Донской армией, вероятно, как не участвовавший на фронте Великой войны, и перешел на сторону образовавшейся оппозиции, которая вела злостную пропаганду против Краснова. А Поляков оставался на посту начальника штаба Донской армии вплоть до ухода Краснова с атаманского поста. Теперь в эмиграции вся бывшая оппозиция стоит за Попова, несмотря на то что последний по старости помещен в старческий дом. Поляков же поддерживается сторонниками широко известного среди казачества бывшего популярного атамана П.Н. Краснова, трагически погибшего (выдан англичанами советской власти).

* * *

По взятии казаками Новочеркасска и к его укреплению при помощи подошедшего отряда из Бессарабии полковника Дроздовского, в город начали прибывать члены Войскового Круга из освобожденных от большевиков районов области. Так как прибывших было еще недостаточно до кворума, то собравшиеся открыли собрание под названием «Круг спасения Дона» и избрали Донским атаманом Петра Николаевича Краснова. Последний согласился принять этот пост при условии, что ему будет предоставлена полная власть впредь до освобождения всей области. После чего он обязуется собрать, согласно общего положения, Большой Войсковой Круг, которому и передаст свои полномочия.

П.Н. Краснов был известен не только как хороший военачальник на войне, но и как военный писатель, сотрудничавший в газете «Русский Инвалид». В эмиграции Краснов получил известность как романист. Его громадная фантазия, которая привлекала интерес читателя, обеспечила его книгам большой успех. Но та же его фантазия иногда переходила в его жизненные решения.

В эмиграционной печати уже отмечена деятельность Краснова как атамана по устройству власти на Дону и его формирование казачьей армии, которая привела к полному очищению области от красных, поэтому я не буду на этом останавливаться, но сложившаяся в это время на Юге России обстановка ярко выдвинула вопрос о так называемых ориентациях, на которых необходимо остановиться, ибо они имели большое значение во взаимной работе Краснова с командованием Добровольческой армии и его отношениях с Гетманской Украиной и немецкими оккупантами.

Необходимость получения пропитания для изголодавшегося населения понудила немцев к оккупации Украины. Последняя объявилась самостоятельной державой под управлением Петлюры, но у немцев не было уверенности, что эта власть сможет водворить порядок и этим даст возможность выкачать из плодородных южных губерний им нужное. Поэтому немцы помогли установить на Украине выгодную им власть гетмана Скоропадского.

Положение на Западном фронте у немцев еще не внушало опасений, они занимали Бельгию и Северную Францию. Хотя Америка выступила на стороне союзников, но результат войны еще не был выяснен.

Мнения русских организаций и отдельных патриотов расходились: одни находили, что для свержения коммунистов нужно опереться на немцев, к этому примкнул политический деятель Милюков; другие считали, что немцы будут стремиться к захвату продовольствия и части территории, а потому ориентировались на союзников.

Положение, в котором оказывался Дон с подходом к его границам немцев, определяло «ориентацию» Краснова. Соседство немцев обеспечивало с запада границы области и позволяло направить силы против большевиков. Кроме того, на Дону почти отсутствовало необходимое для боевых действий оружие и снаряжение. На Украине же оставались целые арсеналы, бывшие тыловые районы Юго-Западного фронта с огромными запасами того и другого. Нужно было как-то словчиться добыть это русское оружие.

Широкая фантазия писателя Краснова нарисовала ему свое положение как возглавителя суверенного государства – Всевеликого Войска Донского. Он написал и отправил с нарочным Императору Вильгельму письмо, как равный равному, где обращается за помощью в борьбе с Москвой. Понятно, ни ответа, ни результата не получилось. Лишь дало его недоброжелателям повод к ироническим улыбкам и издевательствам.

Добровольческая армия, которая вернулась из тяжелого первого похода на Кубань, расположилась в станице Мечетинской, на юге области. Для связи с ней Краснов выслал своего представителя генерала Смагина[446]. «Ориентация» стоящего во главе армии генерала А.И. Деникина, вступившего в командование после убитого в бою под Екатеринодаром Корнилова, как и генерала Алексеева, была полностью на стороне союзников. Немцы продолжали быть для них противником.

Зная полное нежелание Деникина входить в какие-либо сношения с Украиной, Краснов предложил свои услуги – через него обратиться к гетману Скоропадскому за получением всего необходимого из бывших русских запасов, но получил от Деникина категорический отказ иметь дело со ставленником немцев.

Но как быть? Те крохи снабжения, бывшие у казаков и еще меньшие у добровольцев, не давали возможности вести борьбу с красными.

Краснов, не видя другого выхода, решил действовать самостоятельно. Впоследствии Краснову удалось получить с Украины и оружие, и снаряжение и частью поделиться с Добрармией, и, как романист, он говорил: «Я беру с Украины русское оружие, загрязненное руками врага, омываю его в водах нашего седого Дона и чистым и непорочным передаю его добровольцам». Но отношения между Красновым и Деникиным до конца были сдержанными и временами натянутыми.

* * *

Формируя свою администрацию на Дону, Краснов предложил мне пост генерал-губернатора города Ростова и его округа, что я категорически отклонил, считая, что нельзя лишать природных казаков, лучше знающих свой край, занимать эти посты. Краснов настаивал, и я предложил оставить меня при нем для могущих быть поручений, считая себя не вправе уклоняться от работы в тяжелое время для Родины.

Вскоре такая работа представилась. Необходимо было послать на Украину миссию для установления связи с гетманским правительством и получения от него нужного нам. Краснов знал, что я хорошо знаком со Скоропадским: когда командовал кирасирами, он был мой начальник дивизии, был с ним на «ты», поэтому просил меня возглавить посылаемую миссию, а по окончании ее работ остаться при гетманском правительстве на роли представителя, посла от Дона. На возглавление миссии я согласился, а на место посла предложил назначить мне в миссию генерала Черячукина – казака хорошо известного, который и останется там после окончания