не бездумный. Я считаю, что это лучший способ защитить этот замок, наших людей и.…— Взгляд Вентоса смягчается; он смотрит сквозь всех нас. — И если у меня есть шанс для Джулии, дать ей мир, которого она заслуживает, я обязан воспользоваться этим шансом.

Квинн смиряется.

— Очень хорошо. Один месяц. Я отправлюсь в академию и останусь там. Я забаррикадирую двери на случай, если все пойдет совсем плохо и Человек-Ворон сможет прийти за нами.

— До сих пор он этого не делал, — с надеждой говорит Винни.

— Но это все равно разумная идея, — говорю я, кивая Куинну. Я думаю о своем видении Лоретты. Есть еще путь на территорию вампиров и обратно, о котором мы не знаем. Я собираюсь найти его. И если я смогу найти его, то и Человек-Ворон — Терсиус — тоже сможет.

— Очень хорошо. — Мы все смотрим, как Квинн уходит.

— Думаю, он придет в себя, — говорит Каллос. — Я подозреваю, что то, что Руван так близко подошел к полному подчинению проклятию, потрясло его до глубины души.

— Тяжело, когда основы твоего мира, люди, которые являются его краеугольными камнями, находятся под угрозой. — Я должна знать. Со временем они все это сделают. — Тем лучше будет, когда Руван вернется королем. — Я смотрю на каждого из них, все еще окружающих лорда вампиров. Ковенант, частью которого я теперь являюсь, и каким-то образом, несмотря ни на что, похоже, стал его лидером. — Ладно, приступим к работе.

Мы стоим спиной к лестнице, ведущей в глубины старого замка.

— Ты уверена, что хочешь это сделать? — спрашивает Вентос.

— Есть выход из замка, более простой, чем туман, проходящий через Фэйд, — настаиваю я. — Если мы найдем его, то нам не придется ждать полнолуния, чтобы напасть на Человека-Ворона. Мы сможем застать его врасплох. К тому же, если мы ошибемся с шагом, то, вернувшись в Мир Природы, будем измотаны. Нам понадобятся все наши силы, чтобы сразиться с ним, так что это может быть лучшей альтернативой и для этого.

Я знаю, что мои доводы обоснованны и что это правильная линия поведения. Поэтому никто из них со мной не спорит. Но я все еще колеблюсь. Я стою на вершине лестницы и смотрю вниз, в тот мрак, из которого я вышел всего несколько часов назад и в котором находился Руван.

Я делаю это ради него, ради себя, ради всех нас. Я сжимаю кулаки, чтобы руки не дрожали, и начинаю спускаться по лестнице. Винни, Лавензия и Вентос — за моей спиной. Даже Каллос пришел. Он расположился рядом со мной, в окружении остальных бойцов.

— Если мы найдем еще одного Потерянного, то ни за что не свалим его, — пробормотал Вентос.

— Ты с каждым днем становишься все веселее, или мне это только кажется? — пробормотала Винни, бросив взгляд в его сторону.

— Я реалист.

— Ты всегда был немного пессимистом, но в последнее время ты хуже, чем обычно, — подхватывает Лавензия.

По какой-то причине Вентос всегда воспринимает ее более серьезно.

— В последнее время у нас не все складывается гладко.

— Подумай обо всей информации, которую ты принес из мастерской, — говорит Каллос. — Мы сделали огромный шаг вперед в нашем понимании кровавого предания.

— Теперь ты узнаешь путь к мастерской, и она станет для нас еще одним надежным местом, и я больше никогда тебя не увижу. — Винни кажется немного обеспокоенной тем, как много времени Каллос проводит с записями и экспериментами.

— За пределами записей у нас есть человек. Это, конечно, то, чего не было ни у одного другого ковенанта, и это сработало довольно хорошо, — замечает Лавензия.

— Бледная луна над головой, вампиры никогда не смогут пережить позора от того, что причиной снятия проклятия стал человек, — ворчит Вентос, хотя в его словах звучит саркастическая нотка, которой раньше не было.

— Я здесь, ты знаешь. — Я бросаю взгляд на Вентоса. У него хватает наглости ухмыляться. Я закатываю глаза. — Кроме того, если проклятие наложил человек, то и снимать его должен человек.

— Ты права.

— Конечно, есть, а теперь нам нужно сосредоточиться. — Мы вернулись к лестнице, ведущей в комнату с бочками. Я чувствую запах эликсира, поднимающегося из глубин. Я напрягаюсь.

Повсюду остатки боя: кровь на полу, осколки полок и бочек. Я смотрю на то место, куда упал Руван. Я ожидала, что это поразит меня сильнее, шокирует и ошеломит так же, как возвращение в Деревню Охотников. Возможно, эта рана слишком свежа, я еще не знаю всех путей, которыми она повредила мою психику. А может быть, я не погружаюсь в пустоту отчаяния, потому что знаю, что у него еще есть шанс, пока я могу держаться.

Я перехожу к тому месту, где уронила свой кинжал. Теперь, когда Руван в стазисе, я думаю, не повредит ли ему его использование. Но, возможно, это не тот риск, на который я готова пойти — привлечение нашей силы может разрушить барьер, защищающий его, поглотив мою магию.

— Старая кровь и орхидеи, — шепчет Каллос, опускаясь на колени рядом с Потерянным.

— Мерзкий монстр, не правда ли? — ворчит Вентос. Вентос ворчит.

— Нет. Да. Но это не... — Каллос осторожно тянется к шее Потерянного, нащупывая тонкую серебряную цепочку, которую я не заметила в предыдущем хаосе.

— Что это? — спрашивает Винни, опускаясь на колени рядом с ним. Каллос ничего не говорит, перебирая в руках маленький потускневший кулон, размазывая большим пальцем копоть и кровь. — Каллос?

— Джонтун.

— Что? — Лавензия шагнула вперед.

— Это... это Джонтун. — Каллос медленно поднимает взгляд. — Это был кулон архивариуса короля. Они сделали по его образцу те, что были в академии.

— Надо идти глубже, — заявляю я, убирая кинжал в ножны на бедре. Это открытие только подтверждает мои прежние теории об этих залах.

— Я отведу тебя в кабинет, который мы нашли. — Винни протягивает Каллосу руку. Он принимает ее с кивком. Она смотрит на остальных. — Мы встретимся с вами позже.

— Будьте начеку, — говорит Вентос, и мы расходимся.

В глубине комнаты есть еще одна лестница. Вентос, Лавензия и я спускаемся по ней, спускаемся дальше, дальше, чем когда-либо прежде. Такое впечатление,