машины, и Серебров следует ее примеру. Я сжимаю зубы.

– Привет. – Говорю ему, но ни один из нас не протягивает другому руку.

– А что с Хвостиком? – Подходит ко мне Мариана. На ее лице написано сильнейшее беспокойство. – Я же не могу оставить его без присмотра.

– Эмилия присмотрит за ним. – Отвечаю я. Ветер доносит до меня аромат карамели и ирисок, идущий от ее волос, и у меня перехватывает дыхание. – Она ушла к врачу, но я напишу ей сообщение, попрошу присмотреть.

– Мы могли бы купить переноску. – Закусывает губу Мариана.

Не доверяет ей.

– Так долго в дороге, запертым в клетке – к чему животному такие испытания? – Отметаю я ее предложение. – Не переживай, все будет хорошо, она о нем позаботится.

– Тогда я возьму кое-какие вещи, и в дорогу, да?

– Чем раньше мы выедем, тем лучше. – Киваю я.

– Хорошо. – Соглашается она. – Тогда пойду, соберу сумку.

Мариана делает шаг в сторону дома и тут же останавливается. Вспоминает про Сереброва. Забыла попрощаться.

– Вить, я буду держать тебя в курсе. – Мнется она, подходя к нему.

Он бросает на меня напряженный взгляд.

– Точно не хочешь, чтобы я поехал с тобой? – Говорит он, наклоняясь к ее лицу и понижая тон, чтобы я не слышал.

Это вызывает у меня лишь усмешку. Но когда Серебров кладет ей руку на плечо, огонь ненависти к нему разгорается в моей груди с новой силой.

– Неизвестно, насколько это затянется. – Вздыхает Мариана. – Тебе не стоит пропускать процедуры и учебу из-за этого.

– Пожалуйста, позвони мне, как приедешь в Сампо, и держи в курсе. – Просит он. – Я всегда на связи.

– Конечно.

– Если он…

– Вить. – Смущенно произносит она, вцепляясь в ткань его куртки.

У меня от этого «Вить» будто кишки через жернова перемалывают. Я готов убить его голыми руками, и дикие фантазии тут же рисуют в воображении сто и один извращенный способ, как лишить жизни бывшего друга.

– Я против того, чтобы ты ехала с ним, и не собираюсь этого скрывать. – Серебров косится на меня раздраженно.

– Ты перегибаешь. – Почти шепчет она ему, приподнимаясь на цыпочках. – Все, успокойся. Я тебе позвоню, как доберусь.

Мариана тянется к нему и выглядит это так, будто она собирается поцеловать его в щеку. Но он опережает ее, подставив в последний миг губы. Я вижу, как взлетают ее брови от неожиданности, но Мариана не отшатывается. Их короткий поцелуй длится не дольше секунды и вполне невинен, но выходка Сереброва достигает цели – подводит меня к грани потери контроля над собой. И, судя по его взгляду, когда она мягко отстраняется от него, он ощущает себя победителем.

– Пока. – Растерянно бормочет Мариана, отступая от него на шаг.

Но Витек сокращает это расстояние и обнимает ее на прощание.

– Буду скучать. – Произносит он, явно пытаясь «метить территорию».

Мне хочется высказать ему все, что я о нем думаю, когда она уйдет в дом, но, видимо, предусмотрев это, Мариана сначала дожидается, пока он сядет в машину, затем машет ему рукой на прощание и только потом поворачивается ко мне.

– Соберу сумку. – Говорит она растерянно.

И сбегает от меня в дом.

Не знаю, что у них за отношения, что Сереброву приходится предъявлять на нее свои права прилюдно, а она при этом выглядит удивленной его прыти, но мне это определенно нравится.

* * *

Я решаю не заострять внимания на том, что произошло во время их занятного прощания, и, молча, беру ключи от машины, которые протягивает мне Мариана.

– Ехать долго, может, что-то взять в дорогу? – Бросает она взгляд на кухню.

– Я взял воды, а поесть можно будет где-нибудь по пути.

Мне не хочется задерживаться в доме дольше: скоро вернется Эмилия, и ей не придется по вкусу новость о том, что мы уезжаем из города вдвоем с Марианой. Лучше сообщу ей об этом позже, когда она не сможет нам помешать: ехать в машине втроем – испытание не для слабонервных, подобного я не выдержу.

– Тогда отправляемся. – Поцеловав кота, командует Мариана.

– Давай. – Я беру с пола ее сумку и иду к выходу.

– Спасибо. – Благодарит она.

Спускает с рук Хвостика и наказывает ему вести себя хорошо в наше отсутствие.

Мы садимся в автомобиль Харри и выезжаем за ворота. Беспокойство за бабушку не мешает мне ощущать радость от того, что мы с Марианой отправляемся в путешествие и остаемся наедине на какое-то время, и я ощущаю чувство вины за это.

– Это все я виновата. – Вдруг говорит она.

Мы уже выехали за пределы города.

– В чем?

– В том, что здоровье бабушки Хелены пошатнулось.

– Брось, все мы видели, в каком она была состоянии. – Качаю головой я.

– Нет. Я выгнала твою мать из дома, а получилось, будто выгнала и ее.

– Бабуля все равно уже ничего не понимает, она потеряна в пространстве. Ты же видела сама.

– Ты первый раз ее так ласково называешь – бабуля. – Вдруг замечает Мариана.

Ее печальное лицо озаряется робкой улыбкой.

– Я обнаружил в себе много разных особенностей. – Признаюсь я. – Оказалось, если иногда проявлять слабости, никто автоматически не посчитает тебя тряпкой.

– Да. Иногда мужчины даже могут пустить слезу. – Улыбается Мариана. – Представь себе.

– Нет, до такого я не опущусь. – Усмехаюсь.

– И все равно. – Она украдкой бросает на меня заинтересованный взгляд. – Мне непривычно видеть такого Кая. Я все время жду, что ты скажешь какую-нибудь гадость, чтобы уколоть меня. Есть ощущение, что ты постоянно сдерживаешься и вот-вот сорвешься.

– Так и есть. – Соглашаюсь я. – Ты точно прочитала мои эмоции. Очень трудно что-то пытаться менять в себе, без срывов не получается, но если ты понимаешь, зачем это делаешь, то преодолевать трудности становится легче.

– Ты пытаешься измениться? Серьезно?

– Понимаю, почему тебя это удивляет. – Ухмыляюсь я.

И мне кажется, она задерживает дыхание в этот момент.

– Не спросишь, ради чего? – Говорю я спустя целую минуту.

Вижу, как Мариана напрягается, затем откашливается.

– Нет.

Не стоило мне заводить этот разговор вот так сразу, едва мы выехали за город.

– Черт, да я просто хотел, чтобы ты знала! – Я ударяю руками по рулю. – Я не собираюсь от тебя отказываться. Я не хочу! И не отдам тебя ему. Никому не отдам!

Она сглатывает, явно нервничая. Но остается недвижимой, смотрит прямо перед собой. И молчит.

«Я что, орал только что на нее?»

У меня внутри все сжимается, пальцы, белея, впиваются в руль.

Нельзя так. Нужно успокоиться. Я не хочу, чтобы Мариане было плохо со мной, чтобы она нервничала. Чтобы боялась меня.

– Я