что угрожал королю в его собственных владениях.

— Думаешь, я позволю чему-нибудь случиться с этим маленьким мальчиком? — было трудно сделать полный вдох. — Этот мальчик провел неделю в моем доме. Ел с моего стола. Назвал меня своим дядей. — Мое тело обмякло в тот же момент. Лука нежно провел рукой по моей щеке и покачал головой. — Я защищаю свою семью, Алекса. И нравится мне это или нет, но ты — моя семья.

Сама моя душа болела от силы облегчения, которое я почувствовала прямо тогда, и когда Лука позвонил Твитчу, Ферн подвела меня к дивану и усадила, где я осталась, погруженная в свои мысли в полной и абсолютной тишине, потому что мне больше нечего было сказать.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 41

 

ЭйДжей

 

ЭйДжей посмотрел через всю комнату, туда, где незнакомая женщина сидела на краю ее кровати и расчесывала мокрые волосы, напевая себе под нос и все время улыбаясь.

Да, ему было всего пять лет, но он знал, что что-то не так.

Что-то было очень не так.

Эта женщина — эта плохая леди — сказала ему, что его родители подарили его ей в качестве подарка, но это звучало неправильно. Так же неправильно, как чувствовать себя наедине со слишком улыбчивой женщиной.

Ему здесь не нравилось. Он хотел вернуться домой.

Домой, к своей маме. Домой, к папе. Домой, к Молли.

Просто домой.

ЭйДжей оглядел комнату, как он часто делал, в поисках какого-нибудь выхода. Но она всегда была на шаг впереди, запирала двери, закрывала окна, спала с ним в одной комнате. Он начал думать, что никогда не найдет дорогу домой, но вспомнил, что сказала ему мама.

Если он когда-нибудь потеряется, все, что ему нужно будет сделать, это найти взрослого, и он поможет ему найти дорогу домой.

Он взглянул на красивую женщину. Она была взрослой, но не стала бы ему помогать.

Он начал задаваться вопросом, сколько же в мире плохих людей. Сколько из них выглядели безопасными и красивыми, как она? Сколько из них было женщин?

Это была пугающая мысль для такого юного ума.

— Извини меня, — тихо сказал он.

Женщина замерла, прежде чем повернуться к нему. Она выжидающе посмотрела на него и сказала:

— Мамочка.

Он ненавидел это. Она настаивала, чтобы он называл ее так. Но она не была его матерью. Его мама была его матерью. Эта женщина была плохой, и он не знал, почему она хотела его, почему она забрала его.

И поэтому он отказывался называть ее так.

Ее улыбка стала шире, как будто она почувствовала его внутреннюю борьбу. Как будто ей это нравилось.

Когда она повернулась к нему лицом, то, что она сказала, привлекло внимание ЭйДжея.

— Милый, если ты будешь называть меня мамочкой, я дам тебе все, что ты захочешь.

Он подумал об этом.

— Все, что захочу?

Улыбка плохой леди растянулась в ухмылку.

— Все, — пообещала она.

Маленькое сердечко ЭйДжея забилось быстрее. Ему не нравилось то, что, как он знал, он должен был сделать, но он это сделает. Он сделает это ради своей мамы.

— Мамочка, — начал он, и лицо женщины смягчилось вместе с ее улыбкой, — я бы хотел сейчас пойти домой. — В тот момент, когда он увидел, как напрягся позвоночник женщины, он понял, что сказал что-то не то. — К моим настоящим маме и папе. — Когда ее глаза закрылись, ЭйДжей почувствовал, как по комнате пронесся холодок, и ее настроение омрачилось. — Пожалуйста, — добавил он так вежливо, как только мог.

Но так же легко, как ее настроение испортилось, ее веки затрепетали, а затем она снова так мило улыбнулась, что он действительно поверил, что она может сделать так, как он просил.

Но ему следовало знать лучше.

— О, милый. — Женщина тепло посмотрела на него, прежде чем произнести: — Ты дома.

Все тело ЭйДжея покрылось мурашками от того, как она это сказала, как будто она действительно в это верила. Что-то было очень не так с этой леди. И, к счастью, ЭйДжей был достаточно умен, чтобы понять, что он не выиграет, расстроив ее.

Так что пока он будет делать то, что ей заблагорассудится, независимо от того, как сильно это причинит ему боль.

Он снова повернулся к игрушкам на полу, и когда заговорил снова, то сделал это мягко.

— Хорошо, мамочка.

 

***

Твитч

 

Входная дверь открылась, и за ней был Тьяго, пристально и хмуро наблюдая за мной.

— Где, твою мать, ты был?

Я протиснулся мимо придурка и прошествовал по коридору в гостиную, где все ждали меня. Они все были там. В тот момент, когда я увидел, что она сидит на диване с пустым лицом и пустотой в глазах, я подошел к ней.

Я приблизился к ней, игнорируя всех остальных вокруг, моя грудь сжалась, потому что впервые за два дня она, глядя на меня, пробормотала:

— Мы вернем его.

Я нахмурился, смотря на свою женщину.

Конечно, вернем. Она что, думает, что неудача — это вариант? Знает ли она меня вообще? Что, бл*дь, происходит в ее хорошенькой головке?

Незнание беспокоило меня.

Взяв ее маленькую холодную руку в свою, я сел рядом с ней и притянул ее к себе, покрывая нежными поцелуями ее влажный лоб, и она позволила мне, закрыв глаза, наслаждалась комфортом, который я так редко предлагал. А когда я отстранился, изучая ее лицо, то нежно заправил пряди волос ей за уши и поклялся:

— Он вернется домой, детка.

Она убедилась в моей искренности и, потянувшись слабой рукой к моей щеке, мягко улыбнулась.

— Будь родителем, говорили они. — Она усмехнулась, но ее дыхание сбилось. — Это будет легко, говорили они. — Когда ее губы начали дрожать, я прижал ее к себе, гладя по затылку, пока она дрожала и тряслась, и в этот момент я понял, что сделаю все — и я имею в виду абсолютно все — чтобы мой сын благополучно вернулся домой к своей матери.

Было жестоко думать, что наша семья, скорее всего, будет разорвана