Шрифт:
Закладка:
— Что-то случилось? — выдавила я, осознавая, как ледяной страх вонзается в тело и скручивает желудок в узел. — Мама?..
— Нет-нет, с мамой, слава Мерлину, всё в порядке… Ну, если так можно сказать о неизвестном нам проклятии. Я хотел поговорить о Джейси.
— О… Джейси? — я чуть не выронила расчёску из ослабевших пальцев.
— Да. Я хочу сделать ей предложение.
— Пред…предложение? О замужестве?
— Да.
Я не знала, что ответить. Сидела и ловила ртом воздух, как рыба. Глупая, безмозглая, несчастная рыба. Завистливая рыба, надо сказать.
— Она очень помогла мне с матерью, — продолжил Гаррет. — Ухаживает за ней, присматривает. Мама к ней привыкла и не хочет видеть рядом никого, кроме неё.
Вина и совесть вынули свои наточенные клинки из ножен и проткнули сердце, которое и так сочилось кровью день за днём. Я не сделала ничего ради Гаррета, ради его семьи. Не пошевелила и пальцем — просто сбежала трахаться с Сэллоу. О какой зависти здесь можно говорить? Амелия, очнись! Ты — ничтожество. Паршивый друг. Паршивая жена.
Я нервно сглотнула, усиленно возвращая себе адекватность. Гаррет говорит верные вещи, ты же сама этого хотела, Амели!
— Джейси молодец. Я видела её и даже разговаривала с ней. В тот день, когда ты узнал про маму. — Чеканила слова и делала долгие паузы, лишь бы не разреветься прямо на месте. — Она идеальный выбор для тебя. — Положила свою, казалось, заиндевелую ладонь на его, чуть сжала.
— Правда? — Гаррет с энтузиазмом подпрыгнул. — Ты правда так считаешь?
— Да, я правда так считаю. — Мой голос слегка смягчился, когда я увидела, как он обрадовался. Неужели ему действительно важно моё мнение?.. — Прости, что я, как последняя трусиха и предательница, оставила тебя и твою семью. — Мои глаза подёрнулись влагой, а в носу засвербело. Я защипнула его кончиками пальцев, чтобы остановить подступающие слёзы.
— С ума сошла? Если бы и с тобой что-то случилось, я бы не знал, как дальше жить.
— Серьёзно?
Гаррет на мой вопрос лишь глубоко кивнул, и я, уже не сдерживая рыданий, прильнула к нему и стиснула в крепких объятьях. Так мы и просидели остаток вечера в обнимку, пока его красивый свитер не промок моими слезами счастья, облегчения и радости за… друга. Уснули сидя, привалившись сиротливо друг к другу, как бездомные котята.
***
Уютный дружеский вечер сгорел дотла вместе с последними дровами в печи, и мы впятером провалились в сон, сидя полукругом на тёплом и мягком ковре — прямо во время вялого разговора ни о чём.
Меня насторожило, когда Уизли поднялся вслед на Амелией в комнату, но почему-то в закромах души я знал, что рыжий делает что-то правильное. В конце концов, Амелия сама решит, что и кто ей нужен. Я не буду лезть не в своё дело — только если она сама меня об этом попросит. Слишком тяжёлый груз из необдуманных поступков волочится за мной по сей день, множить его новыми — безрассудство даже для меня.
Они спустились вдвоём на рассвете: оба помятые, а Амелия ещё и заплаканная. Сердце сжалось при виде моей каштановой трогательной красоты, и я бездумно подскочил к ней и тревожно заглянул в её лицо. На нём читались умиротворение и спокойствие, которые передались и мне. Впервые за долгое время по телу и душе разливалась согревающая смола правильности происходящего.
Амелия вышла на крыльцо закурить, пока мы с остальными бесцельно слонялись по дому, поглощённые ленью и сонливостью.
— Подойдите ко мне, — заговорщицки прошептала она нам с Уизли, появившись в узкой щёлке от открывшейся входной двери. Мы с ним переглянулись и подошли ближе, пока ребята возились на кухне и не обращали на нас никакого внимания.
— Что такое? — заволновался я и принялся осматривать улицу со всех сторон: неужели вчерашние гости снова наведались?
— На землю посмотри. — Амелия ткнула меня пальцем в бок и указала им под ноги: от самого крыльца цепочкой тянулись волчьи следы, уходящие глубоко в лес, по которому мы вчера с ней бродили.
— Похоже, один или два были, не стая, — хмуро заметил Уизли и присел на корточки. — Может, просто собаки?
— Не думаю. Сходим посмотрим? — Амелия умоляюще схватила его за руку. Я невольно закатил глаза — сколько можно прикосновений?!
— Можно и сходить, — пробубнил Уизли. — Днём в лесу не так страшно.
Я хохотнул — страшно ему в ночном лесу! Мы с Амелией и в Запретный вдвоём ходили, и в катакомбы…
При мыслях об этом грудь сдавливало, будто на меня навалилась туша тролля. И правда, мы с Амелией столько трудностей вместе прошли, столько страха и боли натерпелись, а я этого никогда не ценил.
Ещё раз заглянули внутрь, чтобы убедиться, что нас не хватились, и направились в сторону леса, идя аккурат по оставленным следам. На всякий случай я нащупал под пальто палочку и приготовился к самому худшему исходу.
***
Тяжёлые сапоги тонули в пушистом снеге, который чересчур ярко блестел на зимнем солнце. После вчерашнего похмелья и ночи в слезах это ослепляющее свечение не радовало, а наоборот злило. Я всё ещё хотела спать, отчего еле волочила ноги, но повисший в воздухе запах опасности тотчас меня встряхнул и приободрил. Неужели это то, о чём я думаю?..
Палочка грела и даже обжигала живот во внутреннем кармане тулупа, а пальцы, истосковавшиеся по магии, казалось, вот-вот загорятся ярким пламенем и сожгут к чертям весь этот проклятый лес.
Себастьян, как настоящий профессионал, осматривал каждый закуток и подозрительный ствол, заглядывал за всякий сугроб и постоянно прислушивался. Я не могла сдержать при этом улыбки: до того сосредоточенным его можно было увидеть крайне редко. Гаррет же не выражал никаких эмоций, смотря ровно вперёд, как если бы не было никакой вероятности, что нас убьют с минуты на минуту.
По мере продвижения всё дальше в тёмный лес становилось труднее отделаться от воспоминаний о наших с Себастьяном приключениях на пятом курсе Хогвартса. Каждую неделю мы находили новые катакомбы и пещеры, исследовали окрестности на мили вперёд, справляясь со всеми трудностями и опасностями вместе, бок о бок. Вот и теперь: мы снова идём в неизвестность, и даже тот факт, что мы не вдвоём, не даёт мне отвлечься от навязчивой ностальгии. Я и правда скучала по совместной работе.
— Смотрите,
