там у вас еще важно в этот день. Смысла не вижу затягивать на годы, лучше сразу обрубить концы. В сентябре станешь моей женой. На всю жизнь, — тихо ответил мужчина. — Так ты выйдешь за меня замуж?

— Яруллина Ирина Александровна, — восторженно произнесла девушка, будто пробуя на вкус новое звучание. — Красиво. Я согласна, Решад!

Выдохнуть. Легче разгрузить вагон угля, серьезно! Одно дело — самому решиться на такой шаг с обрыва, другое дело — услышать отказ, а она согласна. Быть рядом, навсегда, на расстоянии вытянутой руки, в повороте головы. И не пришло ни одному в голову, что всего две недели вместе, и это не срок, чтоб официально связывать жизни, наоборот, у каждого промелькнула мысль, что в их случае это — единственный правильный шаг.

Вытащил кольцо из атласного плена, надел на подставленный безымянный пальчик правой руки:

— Давай вместе станем старенькими и противными, и внуки будут приезжать на выходные, вытаптывать твои посадки.

— Будем ковылять по поселку за руку, и палками гонять молодежь!

— Может, ты в Казани хочешь регистрацию?

— Не-е-ет, только в Зареченском, только хардкор! Ты будешь смеяться, но однажды я поссорилась с Бахтияром, когда он не отпустил меня на школьную дискотеку в девятом классе, и пригрозила ему, что вырасту и выйду замуж за «его лейтенанта», и тогда Баха полысеет окончательно от двух проблем в одном флаконе!

— Ирка, ты невыносима! Я же тебе предложение делаю, не смеши меня!

— Сейчас ему уже некуда лысеть, если только с ног волосы отпадут от такой новости.

— Ира! Я ж представил!

— Я же говорила — будешь смеяться! О, как я мечтала, что ты приедешь в гости к Бахтияру, а тут я зайду случайно, красивая, и ты непременно влюбишься в меня, не может быть, чтоб ты в меня не влюбился, и поведешь под венец.

— Видишь, пусть с небольшими неточностями, но все сбылось. Я постараюсь быть достойным тебя, — став серьезным, тихо произнес, как клятву. Потихоньку начал целовать любимую, развязывая пояс домашнего платья. — Скажи еще раз, как утром?

— Люблю. Я очень люблю тебя, Решад. Ты даже не представляешь, как давно, даже страшно!

— Я тоже.

— Август-

(22 августа, среда, +20)

— Доброе утро, любимая. Встаем? — только забрезжил рассвет за окном, притянул к себе сонную девушку, зарылся носом в спутанные кудри. Вчера еще долго разговаривали, и после, когда Ира засопела сладко, смотрел на нее, все больше убеждаясь в правильности нелегкого решения. Плевать, сколько будут молоть языками, если она хочет жить в своем доме, он будет рядом, жить там, где она, служить своей принцессе…

Переломила стальной хребет легкой пушинкой, и нет ни обиды, ни унижения, да и не должно быть в любви такой боли.

И впервые приснился отец, таким, если б не пил, и дожил до сегодняшних дней. Будто встали зеркалом оба, вглядываясь друг в друга, как в отражение, вдруг обнялись, и только успел прошептать: «Папа, прости…» как руки ощутили пустоту.

Одобрил, простил.

Ушел…

— Куда в такую рань? Немного еще поспим, — пробормотала соня, поворачиваясь. — Может, не поедем, а?

— Все, передумала? — нахмурился Решад.

— Просто спать охота, сил нет.

— Ничего не знаю, быстренько в душ, завтракать и вперед, потрясать местное общество, — потянул любимую за руку за собой с кровати. — Вставай, мавка моя лесная. Приедем обратно, поспим.

— Всю жизнь командовать будешь?

— Местами.

— Мам, доброе утро. Тебе в райцентре надо что-нибудь купить? Мы едем заявление подавать, — между делом объявил Решад, крепко держа за руку свою невесту. Не сговариваясь, зашли к матери, сказать главную новость.

— Ты не шутишь, улым? Ирочка, он не шутит? — охнула Наиля. Разогнулась от грядки, внимательно посмотрела на пару, стоящую перед ней. — Дети, вы серьезно?

— Вот и я ему говорю, Наиля-апа, куда торопиться, нет, поднял в такую рань, не разбудил, тащит в ЗАГС, кофе допить не дал, — хитро улыбаясь, Ирина с нежностью потерлась щекой о плечо любимого. — Все по-взрослому, Наиля-апа, вот, — и показала правую руку с колечком на безымянном пальце.

— Вы пока болтаете, я паспорт возьму, машину выгоню, — новоявленный жених пошел к дому, решив дать женщинам несколько минут.

— Ирочка, кызымочка, а переехать обещал, или опять за трусами бегать домой будет по утрам?

— Обещал, что после, как вернемся, соберет вещи. Я шкафы давно освободила.

— Ох, дети, только б без ругани жили…

— Пока ни разу не поссорились, с восьмого числа, — и Ира густо покраснела, вспомнив ту ночь.

— Да, для вас — большой срок, — рассмеялась будущая свекровь. Вдруг посмурнела, погладив осторожно девушку выше локтя материнским крылом. — Ирочка, может, ты беременна, поэтому спешите?

— Нет, Наиля-апа, Решад добровольно сдается, без угрозы ребенком. Сам, и с песней, просто нужно было знать, какие места ему горчицей намазать.

— С тобой не соскучишься! Пойдем, уже сигналит, нетерпеливый.

Когда машина стартанула в сторону трассы, Наиля еще долго стояла у калитки, глядя вслед, молясь тихонько за детей, не заметила, как к ней подошла от дома напротив ее приятельница, мать Алексея.

— Это куда твои молодые в такую рань умчались, нарядные такие? Все смотрю, у Иры платья красивые, все хочу спросить, где покупает.

— Ох, Оленька, собрались заявление подавать, представляешь?

— Молодец, Решад, правильно делает, — качнула соседка в ответ головой, не удивившись совершенно. — Ирка — девочка хорошая, тоже повезло парню.

— Твои когда?

— Решили к декабрю, сама знаешь, у Наты хоть какой-то срок должен пройти, хотя, я б не стала ждать в ее случае, — Ольга доверительно склонилась к подруге. Речь ее плавно текла, как и у сына, ручейком, только успевай кивать в нужных местах. — Знаешь, мне полегче стало. Натуся по огороду бегает быстрей меня, только слышно: «Тетя Оля, что сделать? Тетя Оля, отдыхайте!» У Леши теперь чистота такая в доме, мне прибираться не надо, готовит девочка просто отлично. На днях попросила ее не звать тетей, мамой уж, с сыном живет, так расплакалась, чудачка, ну и я вместе с ней поревела, обняла девочку, куда теперь деваться, и так хорошо стало, как камень какой сбросила. Леша счастлив, это — главное. Сабинка с Танюшкой довольные бегают, все вместе играют.

— Да, девочки и так дружили, а сейчас — не разлей вода, — подтвердила Наиля.

— Может, ты в курсе, Наилюша, все мне кажется, что Танечка наша, от Леши, ничего же от Царевых нет, — тихонько, будто кто подслушает, поделилась наболевшим приятельница. — Может, фантазирую себе…

— Вот этого не знаю, никогда не спрашивала у Наты, да и она не говорила. Даже если и так — хорошо же, Оль.