— Очень мало шансов, что Барек когда-нибудь выберет Шошу, Аделаида.

— Это неправда! Шоша молода, красива, у нее влиятельные родители, и она из чистокровной семьи. Ни одна другая женщина даже близко не имеет всего этого.

— Возможно, Барек ищет не это, — поддразнил Эллиот, зная, что это разозлит его жену. — Возможно, он больше похож на своего отца, чей союз был ради любви.

— Любовь — это для идиотов! — презрительно бросила Аделаида. — Важно то, что имена Паяри и Тибуллов навсегда связаны друг с другом. Верни Шошу на планету, Эллиот. Мне все равно, что тебе придется сделать, а я позабочусь о том, чтобы все остальное произошло.

Глава 33

— Дантон! Я так рада тебя видеть. Клянусь, это было циклы назад! — Пальма обняла своего племянника. — Честное слово, ты вырос на целый фут с тех пор, как я видела тебя в последний раз.

— Ты говоришь это каждый раз, когда видишь меня, тетя Пальма, — поддразнил Дантон, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в щеку. — Я был бы по меньшей мере тридцати футов ростом, если бы это было правдой каждый раз.

— Ах, ты. — Пальма ущипнула его за щеку и потянула в дом. — Оставь свои сумки в прихожей, Биргин в гостиной.

Дантон улыбнулся и бросил свои вещи. Он всегда любил приходить в дом своей тети Пальмы. Она была такой открытой и счастливой. Не то чтобы дом, в котором он вырос, не был таким, но здесь все было по-другому. Здесь он не был первым сыном члена Ассамблеи, он был просто Дантоном, по крайней мере, был им раньше.

— Дантон, рад тебя видеть. — Биргин поднялся со своего места, чтобы пересесть и пожать ему руку. — Не желаешь ли стакан эля?

— С удовольствием. Это был долгий полет.

— Могу себе представить. — Биргин повернулся, чтобы взять напиток. — Целый день путешествовать на шаттле с кучей душных членов Ассамблеи и их женами. — Биргин преувеличенно вздрогнул.

— Эй! — Дантон запротестовал, принимая напиток, который протягивал Биргин. — Я теперь один из этих «душных» членов Ассамблеи, и на самом деле все было не так уж плохо. Поскольку я недавно избранный и неженатый член Ассамблеи, меня усадили в последнем ряду. Что дало мне возможность немного поработать.

— Ты никогда не заставишь меня поверить в это. — Биргин передал Пальме бокал вина, и они все сели.

— Итак, Дантон. Ты собираешься рассказать мне, почему ты хотел остаться здесь, а не в Доме Эмиссара Защиты с другими членами Ассамблеи? — спросила Пальма, потягивая свое вино.

— Разве я не могу просто захотеть провести время с тетей и дядей?

— Можешь, но я слишком хорошо тебя знаю, Дантон Мичелокакис. По какой-то причине ты не хочешь оставаться в Эмиссаре. — Пальма пристально посмотрела на него. — Это потому, что твоя мать живет в Королевском крыле?

— Вы знаете об этом?

— Конечно, Джасинда ужинала здесь вчера вечером.

— Она ужинала здесь?

— Да, и я хочу знать, что происходит между вами двумя.

— Пальма… — Биргин предостерегающе положил руку на руку своей жены.

— Не смей называть меня «Пальмой», Биргин Метаксас. — Она пристально посмотрела на мужа. — Ты тоже это заметил, и я хочу получить ответы. — Взгляд Пальмы снова устремился на Дантона. — Так скажи мне, Дантон. Почему твоя мать выглядит такой печальной, когда упоминается твое имя?

— Правда? — Дантон обнаружил, что ему приходится тяжело сглатывать, чтобы убрать комок, внезапно образовавшийся в горле.

— Да, и хотя она говорит все правильные слова о том, как она гордится тобой и тем, как усердно ты работаешь, ее сердце не участвовало в этом. Это не похоже на мою сестру. Она всегда восторгалась своими детьми. Ох, она никогда не считала вас идеальными, но она всегда поддерживала любой ваш путь. Так что же произошло, чтобы это изменилось?

Дантон отставил свой напиток в сторону.

— У нас были… разногласия.

— Разногласия? — недоверчиво спросила Пальма.

— Спор… большой спор. — Он поднял руку и потер напряженные мышцы на шее.

— Что у вас может быть… — Пальма запнулась, внезапно поняв, в чем проблема. — Джотэм.

— Да. Я не… не очень хорошо отреагировал, когда она мне сказала, тетя Пальма. — Он посмотрел на нее опустошенными глазами. — Совсем не хорошо. Она попросила меня уйти из дома. С тех пор мы не разговаривали.

— О, Дантон… — Пальма поднялась и села рядом с ним, взяв его за руку. — Ты знаешь, что она все еще любит тебя.

— Я не уверен в этом.

— А я уверена. Ты ее ребенок. Она твоя мать. Она всегда будет любить тебя, но, Дантон… ты должен понять, что она не только это. Она также женщина. Удивительная женщина, у которой была удивительная жизнь. Она прожила свою жизнь на своих условиях. Я знаю, что вы, дети, можете так не думать, но это правда. Она точно знала, с чем ей придется столкнуться, когда согласилась стать женой Стефана. Мы все знали, поэтому и пытались отговорить ее, в том числе и я. — Пальма кивнула на недоверчивый взгляд Дантона.

— Она стояла на своем, Дантон, говорила нам всем, что Стефан более чем достоин этого. Что любовь, настоящая любовь, это дар, и она не отвернется от него только потому, что это будет трудно. То же самое она чувствует и к Джотэму. Предки подарили ей вторую любовь. Ты действительно понимаешь, какая это редкая вещь?

— Я был таким эгоистом, тетя Пальма, думал только о том, как это повлияет на меня и мою жизнь, тогда как должен был радоваться за нее. Что же мне делать?

— Ты действительно сожалеешь, Дантон? Ты действительно сможешь принять то, что Джотэм теперь важная часть жизни твоей матери?

Дантон глубоко вздохнул.

— Да, со всем этим, потому что ты права. Моя мать — удивительная женщина, и она заслуживает любви.

— Тогда скажи ей это, Дантон, и я гарантирую, что она простит тебя, потому что она тоже тебя любит.

***

Джотэм наклонился и поцелуем стер влагу с изгиба шеи Джасинды, а затем поднял голову, чтобы встретиться с ее удивительными глазами в зеркале.

— Тебе не о чем волноваться, любовь моя.

— Так говорит король, — сказала она ему, мягко улыбаясь.

— Так говорит мужчина, который любит тебя. А теперь мне лучше уйти отсюда и оставить тебя одну, иначе никто из нас не сможет одеться. — Поцеловав напоследок ее плечо, Джотэм неохотно повернулся и вышел из комнаты.

Джасинда смотрела на себя в зеркало и видела нервозность в своих глазах. «Так не пойдет». Сделав глубокий вдох, она расправила плечи и подумала