Шрифт:
Закладка:
Нельзя, хотя бы вкратце, не описать тот ставший со временем легендарным ландшафт, который окружал будущих героев провинциального рок-н-ролла. В Верхотурье, расположенном в двухстах километрах от Свердловска, нет ничего гиперпериферийного. В недалеком прошлом это была настоящая жемчужина провинциального зодчества XVI века, но в годы советской власти у церквей пообваливались купола, а в помещении Верхотурского кремля приютилась колония для несовершеннолетних. Вокруг храмов — грязь по колено, дырки в прогнивших заборах и трактора, давящие кур. По домам и баракам происходит активное самогоноварение. Не случайно два раза в месяц здесь наблюдается массовая акция проверки на дорогах, в процессе которой ворчливые бабы подбирают с обочин тела отцов семейств, густо усыпающие эти самые дороги.
Все это — самые обычные признаки российского уездного пейзажа. Поэтому тезис о том, что Верхотурье — жуткая дыра и елань, можно считать снобистским и необоснованным. Постоянные намеки «Водопадов» на свою местечковость и периферийность являлись таким же промоушн-ходом, как манипуляции с носом Майкла Джексона или оплакивание смерти Курта для Кортни.
...Темы песен «нулевого» альбома «Музыкальный фельетон о современной любви» в основном вращались вокруг зарисовок с натуры и школьной тематики. Тексты были соответствующие: «Я уже не мальчик — мне тринадцать лет». Идея, реализованная «Водопадами» на пленке, включала в себя несколько основополагающих пунктов. Во-первых, весь треп и наброски на местные темы получились веселыми и стебовыми. Во-вторых, все это звучало достаточно «актуально» — как тематически, так и музыкально. (Актуальность подразумевала, что песни должны понравиться девочкам. А это, как известно, очень правильный критерий.) В-третьих, в качестве музыкального сопровождения, если не хватало своих идей, «Водопадами» отважно брались чужие мелодические ходы — начиная от частушечной формы и заканчивая фрагментами эстрадных шлягеров.
И, наконец, самой продуктивной оказалась мысль предварять композиции репликами или сценкой и замедлять скорость магнитофона при записи. При воспроизведении на стандартной скорости голоса на пленке становились похожими на голосок Буратино — псевдо-детскими, кукольными. Соответственно, под защитой такой надежной брони говорить можно было все что угодно — ведь испокон века у кукольного театра больше степеней свободы.
...Следующий альбом уже содержал единый сюжетный ход, смысл которого был продекларирован в названии — «“Водопад” отвечает на письма». Письма были реальными, принадлежали в основном школьницам и колхозным парубкам и являлись следствием восторженной народной реакции на предыдущий альбом. Веселые и ироничные ответы «Водопада» представляли собой набор сатирических хитов, разбавленных остроумным конферансом. В сумме все эти признаки означали нечто, напоминающее радиотеатр — жанр очень популярный во времена, когда многим не на что было купить телевизор. Не меньшей популярностью радиотеатр пользовался в регионах, где телевизор принимал только одну программу и, как взбесившийся видеомагнитофон, показывал очередную серию боевика под названием «Все съезды КПСС».
Прогресс «Водопада» был не случаен. В момент подготовки альбома в группе появляется прелюбопытный, если не сказать главный, персонаж по имени Сергей Лукашин. Бывший свердловчанин, отец троих сыновей, режиссер и концептуалист, он стал автором большинства песен группы, а также ее идеологом и стратегом. Немало о Лукашине говорил и тот факт, что его политическим кумиром был Никита Сергеевич Хрущев. Дальнейшая эволюция «Водопада» во многом опиралась на настроения, местожительство и круг интересов Лукашина.
«“Водопад” отвечает на письма» был качественно срежиссирован и очень успешно тиражировался в Свердловске. Альбом содержал великолепные в своей простоте хиты «Школьник Быков», «Неприличное слово», «Супергруппа» и, особенно, «Ишак» — переделанный по тексту аквариумовский блюз «Я — змея». На гитаре «верхотурский ответ» ленинградским рокерам выпиливал местный виртуоз (по совместительству — первый секретарь райкома ВЛКСМ) некто Сергей Успенский. Будущий концертный шоумен «Водопада» Слава Колясников сопровождал эти гитарные запилы едким и язвительным текстом: «Я — ишак, я сохраняю покой / Рожу подставь под копыта / Ты узнаешь, кто я такой».
От «Ишака» попахивало не только свежим навозом, но еще и невиданной по тем временам дерзостью. До этого водопадовская сатира распространялась на милицию и Вилли Токарева, систему народного образования и фирму «Мелодия». Теперь же объектом их насмешек стал Борис Борисович Гребенщиков. Ну-ка, вспомните в то время хотя бы несколько действительно злых и метких пародий на «Аквариум» — «священную корову» отечественного рока! Отрицанием андеграундной звезды, взявшей прямой курс на истеблишмент, «Водопад» преподнес всем урок диалектического стеба.
Хотя «Водопад» был командой чисто студийной и первые выездные концерты получались сыроватыми — однако рейтинг, завоеванный альбомами, оказался очень высок и на это уже никто не обращал внимания. Как стало ясно впоследствии, темная сценическая лошадка из Верхотурья своим антимузыкальным детским творчеством замечательно разнообразила групповой портрет свердловского рок-клуба. До сих пор там царили «одни герои». Ансамбль «веселых человечков» очень гармонично дополнил картину, придав ей объем и полноту. Панк-фолк-рок-группа нашла свою нишу и заняла ее, как казалось, всерьез и надолго.
«Больше всего из свердловских групп мне нравится «Водопад имени Вахтанга Кикабидзе», — сказал тогда в одном из интервью Вячеслав Бутусов. — Это для меня что-то недосягаемое. Я так никогда не смогу. Поэтому я им просто завидую. Они так отвязываются!»
Апофеозом водопадовского отвяза стала их следующая работа «Первый всесоюзный панк-съезд». Группой использовался не вполне традиционный в рокерском понимании арсенал инструментов: баян, детский ксилофон, бонги, фортепиано, клавиши «Фаэми», бас и гитара. Записанный летом 1987 года в студии-кинобудке районного дома культуры, альбом представлял собой спектакль, максимально приближенный по форме к радиотеатру. Для поколения, воспитанного на «КОАППе» и «Радионяне», жанр радиотеатра оказался родным и понятным, как прыщ на собственном носу. Следуя славным традициям Салтыкова-Щедрина и «Мухоморов», Лукашин точно уловил специфическую скоморошески-мазохистскую нотку под названием народный русский юмор. Еще одно имя этому явлению — умная сатира.
Сюжет альбома представлял собой репортаж с вымышленного панк-съезда, на который собрались представители всех неформальных молодежных течений: стиляги, любера, брейкеры, одетые в кожаные чехлы от «Запорожца» малолетние пацаны, а также металлисты, увешанные утюгами и двигателями внутреннего сгорания. Каждый из них в своем роде являлся панком — естественно, в его карнавально-уличном варианте...
Репортаж со съезда, на котором происходят выборы главного панка страны, ведется голосом Лукашина — якобы от лица корреспондента экзотической газеты «Жэньминь Жибао». Кандидаты выступают с предвыборными программами, которые сопровождаются дебатами и
