держать там свою именную, передающуюся по наследству ложу, как держала свой экипаж, открытую и закрытую коляски, двухместную карету. Автомобиль в конце века был еще редким новшеством. А Генри Адамс в пятьдесят лет стал торжественно и с огромным трудом учиться ездить на велосипеде.

Нью-Йорк. Пятая авеню и Бродвей. 1884

Здание Метрополитен-оперы в Нью-Йорке. Фото. 1900-е

7. Нищета в некоторых районах больших городов была ужасающей. Благотворительные организации прилагали все усилия не только для того, чтобы помочь несчастным, но и чтобы изучить причины этого бедствия и найти средство исцеления. Были созданы settlements[107] (Генри-стрит в Нью-Йорке, Халл-хаус в Чикаго). Джейн Адамс в Халл-хаусе пыталась поближе познакомиться с семьями, решить их проблемы, завоевать дружбу детей. Повсюду объединялись благотворительные организации. Благочестивые молодые женщины храбро вели кампанию против салунов — рассадников алкоголя и проституции и, несмотря на насмешки пьяниц, вставали на колени прямо на тротуарах у дверей салунов и молились об их закрытии. Woman’s Christian Temperance Union[108] вскоре стал не только молиться, но и действовать. Воздержанию от алкоголя обучали в школах. Этому горячо сопротивлялись противники трезвенности, так называемые мокрые, а также иммигранты со всего мира, которые не хотели отказываться от своих местных привычек. В частности, немцы держались за свое пиво. В 1895 году была образована новая организация «Anti Saloon League of America»[109], которой предстояло приобрести большое политическое влияние. Prohibition Party[110] даже пыталась выставить своих кандидатов на выборах, правда без особого успеха. Однако некоторые пуритане, промышленники, считавшие, что алкоголь вредит работе, и врачи, винившие алкоголизм во многих болезнях, заявляли о своей поддержке полного запрета на спиртное.

8. Америка конца века остается — и в целом хочет остаться — протестантской страной. Но иммиграция значительно усилила влияние католицизма. В 1900 году в Соединенных Штатах проживает от девяти до десяти миллионов католиков (ирландцев, французов, итальянцев, немцев, поляков). В Балтиморе кардинал Гиббонс защищает трудящихся и их профсоюзы. Архиепископ из Сент-Пола Джон Айрленд выступает на всех крупных забастовках. Протестантские церкви не теряют своих прихожан, по воскресеньям их храмы полны, но многие беспокойные умы штудируют противоречия между наукой и религией. Дарвинизм и историческая критика Библии тревожат сыновей пуритан. Эволюционистам разрешено устраивать конференции в Нью-Йорке, это огромное новшество. Некоторые либеральные протестанты теперь видят в Библии лишь прекрасную книгу, имеющую высокую поэтическую и моральную ценность. В нескольких колледжах увольняют профессоров за преподавание новых доктрин. Агностик полковник Ингерсолл публично критикует Священное Писание, его доктрина гласит: «Я не знаю. Я не противоречу. Я не верю». Новые секты: теософы, Христианская наука — находят много приверженцев. В 1895 году в Бостоне построена церковь Христа-Ученого. Тайные общества, направленные против католиков и евреев, возрождаются на Юге и на Западе. Количество евреев, приписанных к синагогам, в конце века достигает почти миллиона. Рычаги контроля в большинстве профессий, а особенно в образовании, остаются в руках протестантов.

Итальянские иммигранты рядом с их лачугами на Джерси-стрит в Нью-Йорке. 1897

Бездомные дети греются над вентиляционной решеткой в трущобах Малбери-стрит в Нью-Йорке. 1895

9. В период с 1865 по 1900 год число учащихся в государственных начальных школах увеличилось с шести до шестнадцати миллионов, в High Schools[111] — от ста тысяч в 1878-м до пятисот тысяч в 1898-м. Как только у штатов появляются финансовые средства, они открывают университеты. Среди богатых распространяется мода делать королевские подарки старым частным колледжам. Заметно растут пожертвования Гарварду, Йелю, Принстону. Что же касается начального образования, тут еще предстоит сделать многое. Учителям платят очень мало. Их среднемесячное жалованье в конце века составляет сорок пять долларов для мужчины, тридцать восемь — для женщины. Их социальный и моральный статус оставляет желать лучшего. Здесь не хватает традиций, которые в Европе превратили образование в отлаженную систему, установившуюся на основе многовекового опыта, и к тому же слишком часто ярые приверженцы новых методов подвергают программы резким переделкам. Что же касается послешкольного образования, то тут происходит огромный прогресс. Повсюду открываются публичные библиотеки. Первые из них, такие как бостонский «Атенеум», сперва были клубами, и для вступления туда требовалась частная подписка за триста долларов. Но Эндрю Карнеги пожертвовал шесть миллионов долларов библиотекам, и многие люди стали ему подражать. Города предоставляли кредиты. Серьезные журналы: «Harper», «Atlantic», «Monthly», «Scribner» — определяют настроения и вкусы публики. Движение «Лицей» организует конференции[112]. Каждое лето на берегу озера Чаутауква, недалеко от Нью-Йорка, собирается свободный университет под открытым небом, где взрослые могут освежить, дополнить или даже начать свое образование. Все больше и больше любознательность и желание учиться становятся американскими добродетелями.

Ученики школы для бедных в Нью-Йорке. Фото. 1888

10. В начале этого периода по-прежнему главенствуют Уолт Уитмен и Марк Твен. После них в литературе почти не встретить великих имен. Сам Уитмен, непоколебимый энтузиаст, признает свое разочарование: «Я утверждаю, что хотя наша демократия Нового Света достигла великих успехов… в материальном развитии, в достижении обманчивого, поверхностного культурного лоска, — эта демократия потерпела банкротство в своем социальном аспекте, в религиозном, нравственном и литературном развитии…»[113] Да, в Позолоченном веке есть свои мыслители. В философии за мистицизмом трансценденталистов следует реализм прагматиков. Уильям Джеймс, Чарльз Пирс, Джон Дьюи превращают правду в «рецепт», который должен быть принят, если он успешен. Детерминизм ученых порождает пессимизм, сильно отличающийся от романтических надежд первой половины века. Среди романистов Брет Гарт и Джек Лондон отражают авантюрную сторону Запада; Хэмлин Гарленд пишет эпопею о первопроходцах. Уильям Дин Хоуэллс представляет традицию Востока, традицию мудрого и крепко сколоченного романа. Генри Джеймс, хоть и очарован европейской культурой, остается оригинальным в своей медленной и скрупулезной манере письма, даже более американской, чем кажется ему самому. Экзотическое дерево, выкопанное и пересаженное под другие небеса, если расцветет, все равно будет цвести теми же цветами.

Класс английской школы в Бостоне. Фото. 1893

Джек Лондон. Фото. 1900-е

Брет Гарт. Фото. 1890

11. У писателей и ораторов Позолоченного века было больше читательниц и слушательниц, чем читателей и слушателей. Американец XIX века «делает» доллары, а его жена, у которой больше свободного времени, просвещается. Американских женщин уважают и лелеют в их стране, их благосклонности добиваются французские и английские аристократы. В 1895 году граф де Кастеллан женился на Анне Гулд, а герцог Мальборо — на Консуэло Вандербильт. К концу века рождаемость