Его до сих пор подташнивало, голова кружилась. Возможно, как раз из-за того, что кто-то бесцеремонно влез к нему в голову и перевернул там все вверх дном. Перед глазами до сих пор мелькали образы, и отогнать их было невозможно. В каких-то сценах кровь лилась рекой и горами лежали трупы, а в каких-то торчали одни лишь руины на пепелище… Откуда они взялись, он понятия не имел. Возможно, какие-то кадры из типичного фильма-катастрофы.

Сюань Цзи устало потер виски и, не вынимая сигареты изо рта, выдохнул длинную струйку дыма. Стояла студеная осенняя ночь.

Некстати припомнилось, как он хотел предупредить Шэн Линъюаня насчет Алоцзиня, лежащего в гробу. Чудовища-жэньмо бессмертны, их трупы обязательно надо сжигать, а то вдруг восстанут?.. Но тогда у бывшего императора горлом пошла кровь, он даже крышку гроба толком не задвинул, и Сюань Цзи посчитал, что в такой ситуации как-то неловко поучать…

Похоже, в своем мнении о Владыке людей он чудовищно ошибся… Может, на то повлияло уважение Сюань Цзи, которое он испытывал к нему как к исторической фигуре, а может, искреннее восхищение… Вот только он слишком понадеялся на моральные качества Шэн Линъаюня, что было в принципе нелогично. Если так прикинуть, между великими деяниями и обычной человеческой подлостью нет никаких противоречий. Можно иметь множество заслуг и при этом отличаться неразборчивостью в средствах, пожертвовать буквально всем ради своих желаний. Кто-то теряет близких по воле Небес, из-за злого рока, а кто-то остается в гордом одиночестве из-за паршивого характера. Ну а с такими ублюдками, как Шэн Линъюань, лучше вообще никаких дел не иметь и восхищаться сугубо со стороны, читая о них на страницах учебников.

Надо сказать, Сюань Цзи был крайне уравновешенной личностью и никогда не принимал обиды близко к сердцу. Когда приходилось сталкиваться с очередной трудностью или бедой, он стремился разрешить ситуацию как можно скорее, а если не мог ничего сделать – свыкался с ней и просто менял свое отношение, стараясь в неприятных условиях устроиться поудобнее. Даже самое счастливое событие не вызывало в его душе оголтелой радости, а самое скверное – долгого гнева. Но если уж надо было успокоиться, он ходил покурить. Пара сигарет – и все прошло.

Однако в этот раз он не на шутку завелся. И чем дольше курил, тем сильнее раздражался. От табачного дыма все плыло, в ушах шумело громче привычного. Ядовитые смолы, конечно, далеко не впервые отравляли его легкие, но тут Сюань Цзи испытал нехарактерный приступ удушья. Перед глазами возникла размытая, будто сон или иллюзия, картина: он в Чиюань, стоит перед алтарем в море огня. Глаза заливает кровь. За стеной яркого пламени он увидел смутные образы Дао И и других духов оружия. Вся процессия что-то взволнованно кричала, по-видимому, обращаясь к нему… Только он их не слышал. И не хотел слышать. Вместо этого он вытащил из позвоночника Меч Судьбы – тяжелый и прекрасный. Обычно тот, повинуясь воле хозяина, выходил из своих «ножен» легко, и никакой боли от этого не чувствовалось, но теперь Сюань Цзи казалось, что с мечом как будто вынули его собственное сердце. Позвоночник опустел, и душу затопила черная тоска. В изнеможении Сюань Цзи опустился на колени и весь поник, как будто его тело лишилось костей.

«В этот раз… двести… тридцать два года, – стоя на коленях, с трудом проронил он и горестно улыбнулся. Ухмылка далась ему из последних сил, но отказаться от нее он никак не мог: как будто от этой малости зависела его жизнь. – Пожалуй, в этот раз продержались дольше всего… Но Камень Нирваны разбит… Я правда…»

Дышать было тяжело, голос дрожал, срывался на хрип, горло судорожно сжималось. А он все равно с улыбкой бормотал:

«…я правда… больше не могу. Прости меня… что так ничтожен… прости!..»

Наблюдая за видением немного со стороны, Сюань Цзи вдруг обнаружил, что говорит с собственным мечом. Но погодите! Говорит не он, а кто-то другой! Чьими глазами он видел эту сцену? Постойте-ка… Двести тридцать два года… какое-то знакомое число…

Он стал быстро перебирать в памяти все знакомые даты, пока не остановился на алтаре в Чиюань, который окружили более тридцати памятных стел с надписями. Все возвели в честь предков Сюань Цзи, и дольше всех прожил как раз тот, кому было двести тридцать два года… Совпадение? Или…

Видение еще стояло перед глазами. В нем послышался характерный хруст сломанных костей. Из пламени преисподней раздалась звонкая птичья трель… Сюань Цзи пошатнулся.

– Директор Сюань!

Услышав, что его зовут, Сюань Цзи вынырнул из видения и в недоумении обернулся. Перед ним стояла офис-менеджер Регионального отдела Бюро. Именно она помогала ему и Шэн Линъюаню заселяться. Похоже, девушка очень торопилась найти его, потому что на ее лбу блестели мелкие капли пота. В руках она держала мобильный – тот постоянно пиликал из-за потока сообщений в WeChat. Кажется, эти оповещения и выдернули Сюань Цзи из мира иллюзий. Вздрогнув, он вернулся к действительности.

К счастью, офис-менеджер не заметила, как ему плохо. Во-первых, потому что страшно спешила, а во-вторых, потому что вокруг была кромешная тьма.

– Как раз вас искала! Хотела подняться и постучаться в номер, но тут наткнулась на вас. Вас ищет директор Сяо, говорит, дело срочное!

Не успела она договорить, как мобильный затрезвонил. Приняв вызов, офис-менеджер подсунула смартфон под ухо Сюань Цзи.

– Да-да, я слушаю, – вяло отозвался он, но его на полуслове заткнули длинной тирадой, которая слабым гулом раздавалась из динамика мобильного. По мере того, как Сюань Цзи вникал, взгляд его постепенно прояснялся. Наконец он выдохнул: – Что?

023

После обстрела мифриловыми ракетами склоны Дунчуаньской горы местами обрушились, и фальшивый лес на них сгорел дотла. Землетрясение и подъемный механизм вынесли убежище шаманов наружу, и теперь его заливал яркий свет луны. Горное озеро, посреди которого была плита с алтарем, широко разлилось на развалах, образуя несколько прудов поменьше.

Но все эти обстоятельства нисколько не помешали отряду спецназначения – все-таки спецназ есть спецназ. Сяо Чжэн лично отобрал оперативников из «Баоюй», имеющих «особые» способности линии льда и воды, и выдал им целых три вертолета. Кружа над курганом, они объединили усилия и принялись с высоты птичьего полета «тащить» разлившееся озеро на себя. Через некоторое время горные воды зависли в воздухе широким пологом. И пока спецназовцы держали его, другие оперативники разбились на группы и стали быстро прочесывать территорию с аномальной энергией.