смысла, – ответила девушка. – К нему приближаются, греются возле него. Но идти внутрь было бы безрассудно.

– Мы с тобою, кажется, решались и не на такое. – Я решил разрядить обстановку, но тут же понял: затея не удалась.

– Фиолент, – оборвала меня Фе. – Пойми ты уже наконец, что мы в Башне, и здесь слово «решиться» имеет совсем другой вес. Ты можешь решиться на что-то только единственный раз. И поверь мне, это не тот случай.

– Как выглядит Сервер? – спросил я, сделав вид, что не заметил ее остальных слов.

– За этой дверью – ничего удивительного. Само устройство Сервера не представляет интереса, для людей важно не какой он, а зачем он.

– Ты еще скажи «про что он», – усмехнулся я.

Фе скривилась.

– Никто, кроме болванчиков Притязания, так не говорит.

– Вот и я о том же. Нескоро же я их забуду! – сказал я и вздрогнул: до меня дошел смысл сказанного Феодосией. Никто! Откуда она знает, что никто?!

– Сам Сервер состоит из множества одинаковых взаимодополняемых узлов. Все те же провода и кабели, сошедшиеся в одной точке. Вряд ли это увлекательное зрелище, как считаешь?

Я кивнул.

– Каждый из них выполняет совершенно одинаковые функции в своем определенном объеме, но в сумме работа их всех обеспечивает результат, необходимый Башне. При этом каждый узел существует автономно, среди них нет основных и второстепенных, и исключение из общей цепочки одного не ведет к поломке остальных. Между ними, мимо них, вокруг них пролегают бесконечные коридоры – вроде того, в котором мы с тобой находимся. Подрыв Башни, о котором грезят твои приятели со второго уровня, о которых ты нескоро забудешь, – на этих словах Фе прищурилась и усмехнулась, а я почувствовал себя неловко, – возможен лишь в том случае, если заминировать их все. Но пока работает хотя бы один узел, пускай на него и придутся огромные нагрузки, – Башня будет стоять. Теперь ты понимаешь, как смешны их попытки и сверхценные идеи о бомбе – финале познания?

Я сглотнул и промолчал: мне стало слегка стыдно, будто бы Феодосия развенчала не чужие заблуждения, а мои собственные. До сих пор не могу понять, откуда взялось то странное чувство, чем оно было вызвано.

– Выходит, здесь нет ничего, кроме узлов?

– Почти что так, – кивнула Фе. – Здесь нет деления на этажи, как на первом уровне, и головокружительных высот, как на втором. Всю высоту ты можешь оценить сам. – Она рассмеялась. – Смотри, головой не ударься. Узлы Сервера занимают большую часть пространства, процентов девяносто пять. Они – широкая сердцевина. А по краям, вдоль стен самой Башни, проходит обрамление, секретный пояс. Он, между прочим, проходит по всей высоте Башни, как тот же Осколок, для технических или хозяйственных нужд – кстати, особо толстые трубы относятся к туалетной системе Башни.

– Фу. – Я поморщился. – А если они вдруг лопнут?

– А вот чтобы ничего не лопалось, – загадочно сказала Феодосия, – в том числе и нужны кабели, протянутые от Сервера. Тонкими нитями они опоясывают всю Башню. Едва заметными крохотными капиллярами проникают в каждый уголок, даже туда, где об их существовании не подозревают, как наши милые друзья-подрывники. Секретный пояс Башни – еще одна защита от их шалостей. Так что финал их познания давно просчитан еще первыми строителями, которых они так чтут.

– А мы пойдем туда? В этот секретный пояс?

– Так мы в нем, – рассмеялась Фе. – Пора бы начать делать выводы из того, что видишь вокруг. Смотри, как изгибаются стены! Пояс Башни – это бесконечная дуга.

Она поднялась и протянула мне руку.

– Кстати, нам хорошо бы продолжить свой путь.

Мы помолчали немного, блуждая между одинаковых кабелей и привыкая к гулу за стеной.

– Фе, признайся честно, – спросил я как можно мягче. – Откуда ты все это знаешь? И про Сервер, и про опоясывающий коридор? Кто объяснил тебе, рассказал? Ведь здесь ни души!

Я видел, как она смущается, пытаясь подобрать слова, отводит взгляд, старается увернуться от ответа. Что-то мешало ей, не давало быть со мной честной. И с замиранием сердца я думал: а мог ли я сам быть теперь честен с ней? Со своей последней надеждой, мечтой – Феодосией, встречи с которой так ждал?

– Я изучала Башню, – наконец сказала она. – Пока ты предавался неторопливым разговорам и развлекался на чужих свадьбах.

– Чужих? – поразился я. – Это же наша Керчь!

Феодосия резко развернулась и бросила на меня колючий взгляд.

– Фи, все наше осталось в городе, – сказала она. – Чем скорее ты это поймешь, тем будет лучше.

Было ли ей известно, чем я еще занимался, пока мы не виделись? Знает ли она про зомби, про мои знакомства с местным планиверсумом, отпросами и энтузиастами? Но если на фабрике-кухне я не отметился ничем, что бы хотел хранить в секрете, воспоминание о том, как я простился с Тори, всерьез беспокоило. Наверняка, знай о нем Фе, она уже дала бы это понять – но так я думал, помня характер прежней Фе. Новая же для меня была загадкой.

– Ты видел, кто они такие – с кем осталась Керчь?! – продолжала Фе. – Для всех, кто проживает выше или ниже, опасно иметь подобных соседей. Промежуточный уровень, где мы находимся, они принимают за следующий, третий, но на самом деле это только уровень-прослойка. Она защищает весь верхний мир Башни.

– А что же нижний? – спросил я.

– На самом деле низу мало что угрожает. Притязанцы не станут подрывать его хотя бы потому, что ездят туда за едой. Ну и потом, в случае с Потреблением они могут считать себя выше, имея на то полные фактические основания – потому что они действительно выше. А тебе, конечно, известно, что для них нет потребности важнее, чем быть выше. Для тех, кто одержим идеями борьбы, есть Майнд Дамн как легальный способ, но ко всему легальному они испытывают легкое презрение.

Слушая ее, я терзался вопросом: откуда Фе так хорошо знает «факушников»? Выпытывать из нее что-то бесполезно, оставалось только ждать, когда девушка сама расскажет. Она не торопилась.

– Система доступа на нижний уровень продумана для них специально, ведь иначе они просто могут сдохнуть с голоду, ведь на втором уровне никто не умеет или не хочет работать. Ну а кто не сдохнет с голоду, может сделать это с тоски.

– А если они захотят остаться внизу, что тогда? – спросил я. – Решат не возвращаться, нарушив главный закон Башни.

– Они не захотят, – улыбнулась Фе. – На самом деле каждый их шаг контролируется. Но при этом все обставлено так, чтобы они могли думать, как