Впрочем, в последнее время будто бы наметился перелом: Украина начала посылать дроны в глубь России, наносить ущербы аэродромам, попадать по жилым домам (россияне почему-то считают это терроризмом), а НАТО разрешило Украине использовать оружие по Крыму. Это же ее территория, а не российская.

Не берусь сказать, как эта ситуация будет развиваться, но уловить изменения в интонации Зеленского могу. Это интонация власть имеющего.

США настаивают на проведении выборов в Украине в марте-апреле 2024 года, хотя это и противоречит конституции страны, запрещающей выборы в военное время. Ничего, Зеленский не возражает. Он только предлагает американским наблюдателям за чистотой выборов приехать непосредственно в окопы, где будет голосовать большая часть мужского населения Украины. И с абсолютной, несколько даже издевательской уверенностью говорит о том, что собрался на второй срок: «Неужели я могу бросить любимую страну!».

В этом звучит гротескная, почти издевательская резкость: вы не даете оружия, которое мы просим, и при этом продолжаете учить нас демократии во время войны? Очень хорошо. Обсудим степень нашей демократичности под обстрелом. И, воля ваша, я чувствую его право на такую интонацию, а иногда повторяю про себя: так с ними и надо, с ними нельзя иначе. Самое любопытное, что его право на такую интонацию признает и Запад. Сегодня у артиста Зеленского остались две речевые маски. Первая — восхищение, преклонение, гордость — для разговора с Украиной. Вторая — сдержанность и легкое высокомерие — для Запада. А просить ничего уже не надо: все понимают, с кем имеют дело, сами придут и сами все дадут.

Да и кто тут сильнее — еще большой вопрос.

Наконец, нельзя не коснуться скептической позиции многих публицистов (в их числе есть искренне сочувствующие Украине) насчет возможности ее военной победы. Например, Владислав Иноземцев полагает, что даже выход Украины на границы 1991 года не приведет к краху путинского режима, а перенос войны на российскую территорию лишь окончательно сплотит население и заставит его поверить в «священную войну». Пока мы бьем — возможны разночтения, но уж когда наших бьют — тут и среди релокантов гарантированы пароксизмы патриотизма. Да и кто верит в этот выход на границы 1991 года, гарантированные Будапештским меморандумом? Вот есть такой политтехнолог Алексей Кунгуров, из числа людей, которые пошли в политологи в ранней молодости, пришедшейся на конец девяностых. Эти люди, увы, упустили момент, когда за политтехнологию перестали давать большие деньги и начали давать большие сроки: Кунгуров отсидел два с половиной года в колонии- поселении за оправдание экстремизма, выразившемся в осуждении операции РФ в Сирии. Теперь он резко критикует и Путина, и украинские власти — позиция, как мы помним по Хитченсу, распространенная и логичная. Вот как он оценивает перспективы войны:

С точки зрения стратегии победа Украины в войне на истощение с ресурсно более сильным противником принципиально невозможна. Надеюсь, не надо объяснять, что РФ имеет вчетверо больше людских резервов, вдвое большую армию, а ее экономика в 12 раз (!!!) превышает размер украинской. В таких условиях вести войну на истощение — верх глупости. Но если слабейшая сторона наступает, то есть активно расходует свой ресурс — это совершеннейшее безумие.

Это не мое мнение, это базовая аксиома стратегии. Единственный шанс для Украины — победить РФ политически, потому что именно внутренняя неустойчивость политической системы — то самая игла, на конце которой кощеева смерть. Причем данная неустойчивость носит потенциальный характер, и чтобы этот потенциал реализовать, надо хорошенько поработать. Вместо этого Киев говорит: «А давайте будем долбиться с москалями лбами — авось их череп слабее нашего окажется». Вот это идиотское побоище мы сейчас и наблюдаем.

Москва не может победить не потому, что слабее, а потому что не имеет цели в войне. Если она и была, то давно утрачена. Она проиграет по определению при любом раскладе на фронтах. А вот Украина, при том что ее цель вполне очевидна, не в состоянии победить лоб в лоб. Не только потому, что она очевидно слабее, но прежде всего потому, что никакие оперативные успехи не могут привести к стратегическому разгрому РФ.

Вот вообще не важно, где будет пролегать линия фронта — по Днепру и таврическим степям или по Сивашу, Азовскому морю и Северному Донцу. Война будет продолжаться и продолжаться. Путин не остановится, даже если фронт пройдет по границам 1991 года. А если ВСУ вторгнутся на территорию РФ — это только придаст войне второе дыхание.

Очевидно, что сегодня глобальное противостояние происходит не между «силами добра» и вселенским злом в лице путинского режима, как это подают украинские медиа, а между США как мировым гегемоном, и Китаем, что пытается американскую гегемонию оспаривать. В этом контексте разгром России будет стоить Вашингтону много ресурсов, но ничем не усилит их позиции в игре с Китаем. Совсем другой расклад, если РФ удастся, во-первых, показательно выпороть, во-вторых, перетащить на свою сторону. В самом идеальном случае русские должны стать пушечным мясом, если дело дойдет до горячей войны с Китаем. Если при этом придется пожертвовать Украиной, Штаты пожертвуют, глазом не моргнув. Большая политика — она такая, в ней мет места идеалам, дружбе и прочей мишуре, тут все сводится к выгоде и интересам. Сейчас Украина выступает в роли кнута, которым дрессировщик заставляет льва подчиниться. Но когда кнут выполнит свою роль, нужда в нем отпадет. Тут уже сама Россия стает кнутом, которым будут наказывать Китай.

Не будем припоминать Кунгурову его прошломартовское заявление о том, что украинская армия разгромлена и сопротивляется очагово. И книгу его о том, что протоколы Молотова-Риббентропа являются подделкой, тоже забудем. И об отсутствии у него военного опыта и базового исторического образования промолчим — мало ли в России гениальных самоучек. Не будем упоминать даже членство в созданном Стрелковым «Комитете 25 января» — хотя мало в России персонажей противнее Стрелкова; как говорил Честертон, «ужасней его личности только его участь». Важно, что нам здесь явлены главные черты укрофобского дискурса, уже упомянутого выше:

   1. Победить Россию на поле боя невозможно, она слишком большая;

   2. Украина должна сделать в России революцию, а если не сделает, не победит;

   3. В большой политике нет принципов, а есть интересы. С пикейной точки зрения, это не война Украины с Россией, а глобальные геополитические столкновения, в которых Украина как таковая никому не важна и будет слита.

Последний принцип легко объясним: черно-белая ситуация требует