Они обнялись.

– Ну вот, а как же вишенка? – проронила А’лисса.

– Несносная девчонка права, – покивал Виктаор. – Ты до сих пор не осознал кое-чего главного. Хотя ведь уже понимаешь где-то в глубине своей человеческой души? Ильтерникс заигрался, как Серебряный Разум. А тот лишь фикция. Распоясавшееся сознание бога, что пошло своим путем. Ну? Это же все твои слова. Вспомни еще раз, что ты видел здесь. Исчезнувшие – техно-цивилизация, что создал Серебряный Разум однажды для Игры. Они же так походят на хэмфингов, которых создал ты. И они когда-то были такими хэмфингами, для других двадцати восьми миров. Как и многие еще в других циклах Игры. Всех их создавал ты, чтобы кто-то однажды погиб в игре двух богов.

– Не может быть, – прошептал Сергей.

– Что говорила тебе всегда А’лисса? Что ее создал ты, и она рождена служить тебе. Просто ты, скажем так, немого поменял ей полюс с минуса на плюс, и она стала частью нашей плоскости миров.

– Нет…

– И где Серебряный Разум сейчас, когда ты стоишь в его мирах? Он будто оказался внутри тебя и заснул в твоем разуме. Потому что он, Разум. Твой разум, что играет в свои игры.

– Что-то не поняла… – обеспокоенно произнесла Нарана.

– Он и есть Серебряный Разум, – сказал Виктаор, ощерившись в улыбке.

– Как? – выдохнула Нарана. – Как он может уничтожать наши миры и сражаться сам с собой?

– Это же бог, девочка, – улыбнулась А’лисса. – Здесь он один, там другой. Но это всегда он, и он всегда есть, чтобы сыграть с самим собой в бесчисленных мирах.

Сергей же чувствовал себя как-то не хорошо. В голове не укладывалось, что он сам причина стольких несчастий, что идут по бесконечному циклу.

– Я вижу, о чем ты думаешь, – произнес Виктаор. – Ты бог, почему тебя беспокоят жизни каких-то людей? Для тебя это глобальный процесс, они – планктон. Что тебе до их боли?

– Но это я! Я все они, и все вы! Теперь я жалкий человек, я вижу это изнутри. Я чувствую их боль! Я что, убиваю сам себя в этих бесчисленных вариациях себя самого?!

Миллиарды жизней. Он сам определил, какие миры станут территорией Игры. Придумал хэмфингов, Высших Магов и Ильтерникса, чтобы в этот год принять готовенькую империю, что станет полем для очередной глобальной игры. Как-то в детстве он лепил фигурки из пластилина и играл ими в войнушку, сминая в лепешку. Не отражение ли это того, что происходит вокруг? Богу было все равно, а как с этим жить человеку?

– Я всегда был Серебряным Разумом, – прошептал Сергей. – Великим ничто, что является одновременно всем, поэтому не чувствует, что существует. Я хотел существовать, я хотел распасться на мириады сознаний и пройти все пути одновременно заново. Прожить все жизни, пройти все дороги во всех вариантах. И сыграть в Игру еще раз и еще раз, сталкивая две свои противоположности в бесконечной битве. Те миры на эти. Чтобы они думали, что ведут борьбу за существование, а это всего лишь игра двух противоположностей бога, через которые он живет и познает миры…

– Сергей, не надо, – прикоснулась к его плечу Нарана. – Не растворяйся в этом.

Виктаор шевельнулся.

– А она права, человек, мы достигли ключевой точки. Просто перестань об этом думать, иначе чувство вины размером с гору раздавит тебя, и тогда Разум поглотит нас всех. Ты осознал, что ты есть, что в тебе две противоположности богов. И теперь одна из них поглотит другую. Чем закончится Игра на этот раз? Серебряный Разум поглотит очередного Сергея, или Сергей поглотит его? Нам остается наслаждаться этим представлением, ведь кто мы? Только сознания одной из сторон, которые исчезнут и переродятся в новом боге, если их Игра завершится неблагоприятно для них.

– Ты хоть и правая рука бога, Виктаор, но сам такой еще человек иногда, – произнес Сергей. – Ты правда думал, что еще возможен какой-то другой исход, после того, что ты видел? После того как я стал таким человеком, встретил любовь, прожил с вами здесь какое-то время, увидел все ошибки Сазилленна, изменил его? И после того как я понял, какая эта игра бессмысленная? Я же с самого начала это говорил. Серебряный Разум уже был частично мной поглощен, он фактически прекратил существование. Он просто действовал на автомате, он превратился в концепцию, что забыла, зачем живет, которая просто действовала, выполняла набор запрограммированных ходов. А я проснулся, я вспомнил себя богом, увидел всю боль вокруг, увидел, что все это я, и что Игра больше мне не нужна, чтобы жить и почувствовать жизнь. Я могу быть всем вокруг и быть собой, быть с Нараной. Мне не нужен Серебряный Разум. Теперь есть только я. Я снова един.

Глава 31. Бог Сазилленна

Первым делом распылил планету Исчезнувших. Это нелепый казус, в котором больше нет необходимости. А для хэмфингов стал бы слишком большим соблазном. Добраться сюда, перенять технологии.

Затем он вместе с Нараной и двумя роботами перенесся на Парираму, просто исказив пространство, все реальности – теперь для него это было легко, как дышать. Он видел все одновременно, он был везде и всюду разом. Он был мириадами существ.

И в то же время он был и Сергеем, обнимал Нарану, чувствовал себя рядом с ней, и хотел быть рядом с ней всегда. Это тоже оказалось легко, смешно было бояться, потерять себя, свою личность. Можно быть везде и сразу, и при этом где-то всегда быть собой. Быть той частью сознания, что живет человеческой жизнью, и быть всем. Перемещаться по своим сознаниям, смотреть на мир всеми глазами или только одними. Теперь разницы не было. Для него уже нет. Он законченный бог, что видит все версии себя, но может жить в каждой из них. А Сергей, та точка сознания, что достигла наивысшего пика, и никогда не исчезнет, прикоснувшись к источнику себя.

– Ты здесь? – прошептала Нарана, прижимаясь, осторожно заглядывая в глаза.

В этот момент они летели над фиолетовыми горами Парирамы. Летели, не чувствуя гравитации, словно капли росы в вышине. И два робота следом, X-2 и X-3, чтобы охранят сон повелителей, даже если это теперь это как сон всемогущего бога, в котором он контролирует каждую мысль.

– Я здесь,