– Si, сеньор, но мы не можем задерживаться тут надолго, так как у нас сегодня должен состояться еще один концерт. Можно проходить?

– Да, но…

– Какие-то проблемы, сеньор? – Менике мгновенно уловил некоторое смущение в голосе Манюэля.

– Видите ли, дело в том… Управляющий… Он, оказывается, не поклонник… фламенко.

– Вы хотите сказать, он не любит цыган? – без обиняков спросила у него Лусия. – Позвольте мне перекинуться с ним парой слов.

Уверенной походкой Лусия прошла мимо Манюэля и распахнула дверь в кафе. Внутри стоял гул голосов, витали клубы табачного дыма. Но все разговоры мгновенно стихли, когда Лусия, ловко лавируя между столиками, устремилась к бару у дальней стены зала.

– Где ваш управляющий? – поинтересовалась она у бармена, разливающего напитки за стойкой.

– Я… – Бармен растерянно глянул на толпу цыган, сгрудившихся вокруг Лусии. – Сейчас поищу его.

– Лусия, не делай этого! – взмолился Менике, обращаясь к ней. – Разве мало других мест, где ты можешь танцевать? Мы не выступаем перед публикой, которая не хочет на нас смотреть.

– Оглянись по сторонам, Менике! – прошептала сквозь зубы Лусия, выразительно показав глазами на посетителей, сидящих за столиками позади них. – Все это богатенькие payos, а нам сегодня позарез нужны их деньги.

В этот момент перед ними возник управляющий, воинственно скрестив руки на груди, он, казалось, уже приготовился к жаркой схватке.

– Сеньор, меня зовут Лусия Альбейсин. Я приехала к вам в сопровождении своей труппы, чтобы выступить в вашем кафе. Сеньор Матос, – Лусия махнула рукой в сторону Манюэля, – сказал мне, что среди ваших гостей много тех, кто разбирается в настоящем искусстве и может по достоинству оценить наше мастерство.

– Возможно, так оно и есть, но цыгане еще никогда не выступали в моем кафе. К тому же у меня нет денег, чтобы заплатить вам за концерт.

– То есть вы хотите сказать, сеньор, что не желаете платить нам? Потому что, если судить по вашему костюму и по тому, как одеты ваши гости, вполне очевидно, что все вы состоятельные люди.

– Сеньора Альбейсин, мой ответ – нет. А сейчас, прошу вас, покиньте помещение без дальнейших эксцессов. В противном случае я буду вынужден вызвать полицию.

– Судя по вашему прекрасному испанскому, сеньор, я могу смело утверждать, что вы один из нас. Si?

– Это правда. Я из Мадрида.

– А вы знаете, что сейчас творится в нашей стране? И чего нам всем стоило приехать сюда в Лиссабон, чтобы выступить перед вами?

– Я, конечно, наслышан обо всех тех проблемах, но лично я вас не просил приезжать…

– Тогда я обращусь к вашим гостям и спрошу у них напрямую, хотят ли они посмотреть, как я танцую. И расскажу им, как мы очутились здесь, как оказались в ссылке помимо нашей воли! И что? Здесь нас встречает соотечественник, который готов с ходу вышвырнуть нас вон! – Лусия отвернулась от управляющего и схватила первый попавший ей под руку стул, стоявший за ближайшим столиком. Опершись на плечо Менике, она вскарабкалась на стул и, громко хлопнув в ладоши, стала отбивать такт. И ноги ее тут же принялись бить чечетку прямо на сидении стула. А она продолжала хлопать самой себе и танцевать. В зале стало тихо. Но вот она легкой пушинкой перелетела со стула на стол. Люди, сидевшие за этим столиком, мгновенно подхватили свои бокалы, чтобы они не попадали на пол под непрерывный стук ее проворных ножек.

– Ole! – прокричала она, обращаясь к залу.

– Ole! – дружно откликнулись ее артисты. Этот призыв поддержали и пара гостей из зала.

– Итак, senores y senoras, управляющий этого заведения не хочет, чтобы я танцевала для вас. Мы только что из Испании, добирались к вам, рискуя собственными жизнями, покинули свою любимую родину с пустыми руками.

Уехали, в чем стояли.

Манюэль перевел слова Лусии на португальский.

– Так вы хотите, чтобы я и мои товарищи выступили для вас?

Она окинула собравшихся внимательным взором.

– Sim! – раздался возглас от дальнего столика.

– Sim! – поддержали гости за другим столом, и вот уже весь бар скандировал: да, хотим.

– Gracias. Тогда мы начинаем.

Быстро сдвинули столики в сторону, освобождая место для артистов. Управляющий оттащил Лусию в сторону.

– Я не стану платить вам, сеньорита.

– Сегодня мы выступаем здесь бесплатно, сеньор, но завтра… – Лусия больно ткнула пальцами в его худые ребра. – Но завтра ты будешь сам умолять меня взять с тебя деньги.

* * *

Менике молча наблюдал за тем, как Лусия уплетает за обе щеки хлеб и холодное мясо – единственное, что смогли найти для них на кухне работники отеля в три часа ночи. Сам он буквально валился с ног от усталости, и не только после сегодняшнего выступления. Сказались все переживания последних нескольких дней. Зато Лусия буквально источала из себя энергию. Усевшись прямо на полу, она весело потчевала остальных членов труппы, поздравляя всех с сегодняшним выступлением.

«Как это у нее получается?» – снова и снова спрашивал он сам себя. Внешне такая хрупкая, казалось, ее субтильное тело просто не в состоянии вынести все те бешеные нагрузки, которые она сама же ему и задавала. Однако при этом ее сознание продолжало работать четко и действовало, словно стальной нож, отсекая прочь все ненужные переживания и горестные эмоции. И это позволяло ей всегда оставаться свежей и бодрой, с оптимизмом встречая каждый новый день.

– Вот сейчас мы можем расположиться здесь наверняка! – Лусия радостно хлопнула в ладоши, словно маленький ребенок. – Мы можем даже приобрести себе новые сценические костюмы. Завтра же надо будет подыскать подходящую ткань, а потом закажем пошив в ателье.

– Может, стоит подыскать себе гостиницу подешевле? Или даже снять квартиру на всех… – неуверенно предложил Хозе.

– Папа, перестань изводить себя напрасными страхами. Еще вчера владельцы отеля вполне могли упечь нас в тюрьму за то, что у нас нет денег, чтобы заплатить за свое проживание здесь. А сегодня сотни людей бурно приветствовали наше выступление. Уверяю тебя, уже завтра молва об этом концерте разнесется по всему городу. – Лусия подошла к отцу и обняла его. – Хочешь еще бренди, папа?

– Вы как хотите, можете продолжать веселиться, а я, пожалуй, иду спать, – обронил Менике, подходя к Лусии и нежно целуя ее в блестящие черные волосы.

* * *

Судя по всему, уверенность Лусии в том, что она сумеет покорить сердца португальцев, не подвела ее. Шли неделя за неделей, а толпы поклонников продолжали осаждать кафе «Аркадио», пытаясь попасть в помещение бара, чтобы своими глазами увидеть необычное явление, имя которому Ла Кандела. У тех, кто находился рядом с Лусией, было такое чувство, что в ответ на все превратности судьбы она лишь удвоила неистовство и страсть своего танца. В свою очередь, зрители под впечатлением всего того, что творилось в соседней стране, ввергнутой в пучину гражданской войны, тоже вдруг воспылали такой же неистовой страстью к самому фламенко. Однако если артистическая репутация Лусии очень скоро достигла своего апогея, тех вершин славы, о которых она всегда и мечтала, то в личной жизни она чем дальше, тем сильнее ощущала собственное одиночество, доводившее ее до отчаяния. Каждое утро, лежа в постели в своем номере, она слушала, как Менике зачитывает ей последние новости из Испании, а потом еще и пересказывает ей все те слухи, которые шепотом передаются из уст в уста во всех барах Лиссабона.