53

Средние баллы по математике выросли с 519 в 1993 году до 535 в 2003 году; средние баллы по устному экзамену выросли за те же годы с 507 до 514. Нью-Йорк Таймс, 27 августа 2003 года.

54

Этот момент подчеркивают Дэвид Тайак и Ларри Кьюбан в книге Tinkering Toward Utopia: A Century of Public School Reform (Cambridge, Mass., 1995), 36; и Нил Хау и Уильям Штраус, Millennials Rising: The Next Great Generation (New York, 2000), 167-68.

55

Согласно официальной статистике, в 2000 году 85 процентов белых американцев в возрасте 25 лет и старше окончили среднюю школу, тогда как в 1990 году этот показатель составлял 79 процентов, а в 1970 году - 55. Оценочные показатели среди чернокожих аналогичного возраста, окончивших среднюю школу, свидетельствуют о сокращении этого расового разрыва: в 2000 году их было 79, тогда как в 1990 году - 66, а в 1970 году - 31. Stat. Abst., 2002, 139.

56

Там же.

57

В 1960 году 7,7 % американцев старше двадцати пяти лет имели степень бакалавра в колледже, а к 1998 году - 24 %. Дэниел МакМуррер и Изабель Сохилл, "Снижение значимости класса", Urban Institute no. 4 (апрель 1997 г.).

58

Майкл Берубе, "Испытание препятствий", журнал "Нью-Йорк Таймс", 21 сентября 2003 г., 18.

59

Обзор дебатов по поводу образования меньшинств см. в статье Ричарда Ротштейна "Должны ли школы терпеть неудачу?". New York Review of Books, Dec. 2, 2004, 29-37. См. также John Chubb and Tom Loveless, eds., Bridging the Achievement Gap (Washington, 2002); Abigail Thernstrom, No Excuses: Closing the Racial Gap in Learning (New York, 2003); и Christopher Jencks and Meredith Phillips, eds., The Black-White Test Score Gap (Washington, 1998).

60

О книге "Нация в опасности" см. главу 1. Именно это стремление к повышению образовательных стандартов привело к принятию в 2001 году закона "Не оставляй ребенка без внимания". См. главу 7.

61

См. например, Derrick Bell, Silent Covenants: Brown v. Board of Education and the Unfused Hopes for Racial Reform (New York, 2004); и Patterson, Brown v. Board of Education, 191-223. Среди других книг, посвященных наследию дела Брауна, которому в 2004 году исполнилось пятьдесят лет, - Майкл Кларман, "От Джима Кроу к гражданским правам: The Supreme Court and the Struggle for Racial Equality (New York, 2004); и Charles Ogletree, All Deliberate Speed: Размышления о первой половине столетия дела "Браун против Совета по образованию" (Нью-Йорк, 2004).

62

Алан Крюгер и Дайана Уитмор, "Поможет ли уменьшение классов сократить разрыв в успеваемости?" в Chubb and Loveless, Bridging the Achievement Gap, 11.

63

Дженнифер Хохшильд, "Перед лицом американской мечты" (Jennifer Hochschild, Facing Up to the American Dream): Race, Class, and the Soul of the Nation (Princeton, 1995), 56-57; Paul Sniderman and Thomas Piazza, Black Pride and Black Prejudice (Princeton, 2002), 110-12; David Whitman, The Optimism Gap: The I'm OK-They're Not Syndrome and the Myth of American Decline (New York, 1998), 102.

64

Hochschild, Facing Up to the American Dream, 214.

10.

Политические войны начала правления Клинтона

Уильям Джефферсон Клинтон, поклонник Рузвельта и Кеннеди, часто задумывался о своем месте в американской истории. Удивительно самолюбивый, он жаждал, чтобы его запомнили как великого президента. На протяжении всего своего часто беспокойного пребывания на посту он продолжал надеяться, что сможет переломить антиправительственную волну, с которой его предшественники-республиканцы пришли к власти. В своей первой инаугурационной речи он провозгласил: "Давайте примем решение сделать наше правительство местом для того, что Франклин Рузвельт называл "смелыми, настойчивыми экспериментами", правительством нашего завтрашнего, а не вчерашнего дня. Давайте вернем этот капитал людям, которым он принадлежит "1.

Прежде всего его волновала внутренняя политика. Занимаясь этими вопросами на протяжении двенадцати лет в качестве губернатора Арканзаса, он был осведомлен даже о мельчайших деталях многих из них. Он обладал быстрым умом и емкой памятью. О чем бы ни шла речь - о социальном обеспечении, здравоохранении, минимальной заработной плате, налогах, торговле, социальном обеспечении, образовании, неясных социальных программах, - Клинтон, казалось, владел информацией с потрясающим мастерством. Он любил поговорить, иногда на напоминающих колледж занятиях с сотрудниками, которые затягивались до ночи, о тонкостях государственной политики и о том, как правительство - его правительство - может улучшить положение нуждающихся американцев.

Новый президент обладал необыкновенными политическими навыками. Где бы он ни появлялся, он выглядел совершенно непринужденно, стремясь пожать руку и обменяться парой слов с любым человеком, оказавшимся в пределах досягаемости. Выросший в окружении чернокожих

i. Нью-Йорк Таймс, 21 января 1993 г. 318

В Арканзасе он чувствовал себя особенно комфортно среди афроамериканцев. Писательница Тони Моррисон, находясь под впечатлением, сказала, что он был первым чернокожим президентом страны. Как и Кеннеди, его кумир, он излучал личный магнетизм, который притягивал к нему людей, и обладал физическим присутствием, которое позволяло ему доминировать почти в любом помещении, куда он входил. Клинтон также обладал, казалось, неиссякаемой энергией. Он постоянно находился в движении и произносил сотни речей. Хотя он мог быть многословным, обычно он был внятным и убедительным оратором. Как и Рейган, он излучал огромный энтузиазм и оптимизм. Как подчеркнул один проницательный биограф, Клинтон как участник кампании и политик был "природой".1

Клинтон почти отчаянно стремился угодить. В манере многих соотечественников-бумеров, которым было свойственно открытое проявление эмоций, он стремился прикоснуться, обнять и успокоить своих соотечественников. "Я чувствую вашу боль", - говорил он страдающим людям. Его стремление нравиться некоторым современным наблюдателям показалось невротическим - настолько сильным, что заставляло его говорить почти все всем людям и медлить перед принятием решений, которые могли бы кого-то обидеть. Клинтон нервничал по поводу мелких и крупных вопросов, на затянувшихся совещаниях он вполголоса перечислял все "за" и "против", а иногда и вовсе менял свое мнение. Отчасти по этим причинам он постоянно опаздывал на встречи и был небрежным администратором, что очень огорчало его помощников. Как отметила в 1998 году Мичико Какутани из New York Times, Клинтон был "эмоционально нуждающимся, нерешительным и недисциплинированным".2 Однако его потребность угождать со временем превратилась в политический актив. Медленно, но все больше и больше миллионы американцев отождествляли себя с ним, считая его - бородавки и все остальное - необычайно заботливым и отзывчивым человеком. Как писал Какутани в 2001 году, Клинтон был "первым дружелюбным президентом Америки". ...Президент как соседский парень - гость Опры, который чувствует нашу боль, потому что он, как и все мы, борется со своим весом, браком и игрой в гольф". Она добавила: "В своем подростковом стремлении нравиться... и в непристойном