Миша очень тщательно готовился к приходу возлюбленной. Даже успел приготовить блюдо с претензией на японскую кухню, правда, из подручных материалов. Это была какая-то вариация на тему рамена, состоявшая из «Доширака» и консервированного морского коктейля, заправленного самодельным соусом. На вид вышло так себе, но вкус Жанне понравился, и она не поскупилась на комплименты, добавив в конце:

— Извини, я вела себя, как дура!.. Наверное, просто не выспалась, может, поэтому накопилась раздражительность. На самом деле у меня нет месячных и мы можем пойти покуролесить.

— У тебя их и не должно было быть? — встревожено спросил Миша.— Ну, то есть они не исчезли?

— Всё хорошо, не парься.

— Давай всё-таки не будем,— твёрдо заявил Миша.— Ты права: как мы наедине, всё сразу к сексу сводится, давай просто спокойно поговорим.

— Презервативы не купил, что ли? — ехидно улыбнулась Жанна.

— Ты что, не можешь без брони сарказма? — вопросом на вопрос ответил Миша.— Мы уже вместе, мы сливались в единое целое, а ты всё ёжиком сворачиваешься при каждом удобном случае. Только что извинялась — и вот опять!

    Вместо ответа Жанна встала, шагнула к Мише и, цепко оплетя голову руками, принялась целовать. Спустя минуту ласки прильнула к уху и прошептала:

— Прости, поделать ничего не могу, характер такой, вредный, прямо удержаться не могу, чтобы что-то такое не брякнуть. Вроде не хочу, а само собой получается. Не злись!

— Я не злюсь, просто разговаривать неудобно. Я серьёзно, а ты принимаешь в штыки. Короче, давай, как ты любишь: прям четко по пунктам. Что вот тебя парит, так что прямо спать не дает? Я же серьёзно хочу помочь, ну то есть правда переживаю. Что там у тебя с отцом?

    Жанна вздохнула и, опустившись на табуретку, стала рассказывать о страхах и тревогах последнего месяца. Миша слушал очень внимательно, не перебивая и не сводя глаз с подруги. Когда она закончила, парень сказал:

— Мне кажется, твои родители правы. Есть вещи, которые лучше не знать, так жить спокойнее. Особенно такие вещи, на которые ты повлиять не можешь. Там у твоего отца, скорее всего, какие-то проблемы с рабочим процессом. Может, из-за санкций и падения рубля какие-то компоненты стали недоступны, и производство теперь по швам трещит. Толку от того, что ты знаешь, что отец вот-вот без работы останется? Толку — никакого, только больше переживать будешь, а у тебя ЕГЭ на носу. Вот и не хочет папа тебя отвлекать, я бы тоже так сделал.

— Ты, кстати, ему очень нравишься,— улыбнулась Жанна, взяв парня за руку.— Вы чем-то очень похожи, такие оба спокойные. Но, знаешь, я тоже думала, что ну типа это меня не касается. Но у меня как чутьё какое-то есть, даже объяснить не могу. Какое-то чутьё на несправедливость, на какую-то подлость и подставу. Не знаю даже, как объяснить. Ну вот, например, я почувствовала, что у Ксении Олеговны какая-то тайна есть — а она и правда есть, и связана с несправедливостью. Потом вот почувствовала, что про Лайку не просто так слухи распускают, а со злым умыслом — и ведь не ошиблась же, всё так и получилось. И с папой такое же ощущение, что это всё не просто так, тайна какая-то скрыта. Я, наверное, из-за этого плохо не сплю, хочу докопаться до сути.

— Прямо супергероиня с суперсилой!— усмехнулся Миша.— Может, команду вдвоем образуем, как у Кати в мультике видел — Леди Баг и Супер-Кот. Тебе пойдёт обтягивающий красно-чёрный костюм. А если серьёзно: мне кажется — ты преувеличиваешь. Просто кругом столько всякой херни и несправедливости, что её можно увидеть во всём. У каждого человека есть в прошлом какие-то секреты и тайны. Чем старше человек — тем их больше. Понятно, что и у Ксении тайна нашлась. У тебя тоже, наверное, есть, но ты пока рассказывать просто не хочешь. И про заговоры то же самое — это же очевидно: когда что-нибудь происходит — это кому-нибудь нужно. Любое дело возьми — везде найдётся место для заговора!

— Блин, дай я тебя поцелую, а то язык чешется гадость сказать, прям удержаться не могу,— сказала Жанна, снова подскакивая с места.

    Поцеловав Мишу, она не вернулась назад, а плюхнулась к нему на колени и, обняв за шею, продолжила мысль:

— Ты всё правильно сказал, но, блин, легче не стало. Прямо вот чувство тревоги, страх даже какой-то, что ли. Я, наверно, будущего опасаюсь. Вот сейчас закончим школу — и дальше что? Я боюсь жить без родителей, боюсь куда-то уехать от родителей, от своей уютной комнаты… Если трезво смотреть — причина в этом. Трудно признаться, но хочется разложить по полочкам. Я не представляю чётко своего будущего, и это бесит больше всего. Ты тогда так подробно разъяснил наше будущее, пусть банальное, но всё-таки. А я его не вижу, блин, в этом проблема.

— Успокойся, это нормально, всем страшно, тут ничего такого,— ласково заговорил Миша, поглаживая девушку по голове.— Ты вот сама уже сказала, чем хочешь заниматься. Тебе нравятся тайны всякие, ниточки и расследования. Ну вот и пойдёшь на юриста учиться, а потом будешь следователем работать или прокурором — или какие там должности ещё есть. Судьёй опять же — чем не работа. Ведь всё чётко разбирать по полочкам — это работа судьи. Мне кажется, у тебя это замечательно получится.

— Да, я думала об этом, но ты же знаешь, что у нас в этой системе творится? — смущённо вздохнула Жанна.— Сплошная коррупция и произвол. Я до сих пор эти рожи помню, которые меня даже слушать не стали, когда я им про Лайку пришла рассказывать. И с Ксенией Олеговной история какая? — по ложному доносу чуть не посадили по грязной статье. А сколько сажают невиновных, с наркотой там всякой подкинутой или за посылку из Китая с электроникой… Да что далеко ходить, ты сам чуть от бабкиного доноса не вляпался. Они же приняли заявление и взяли в оборот. Могли бы и посадить — все формальные поводы есть.

— Это, конечно, так, но ты опять преувеличиваешь,— как можно более спокойно ответил Миша.— Есть уроды, но не все же такие, есть и хорошие. Тот же муж Галины Григорьевны, блин, забыл, как его зовут. Как раз именно он вмешался в моё дело и приказал спустить его на тормозах, так что есть хорошие люди,