словно застываю, теряя связь с реальностью. Не сопротивляюсь, но и не отвечаю на ласки. Мне жаль, что Эмилия потратила на меня свою юность и стала жертвой моей сволочной эгоистичной натуры. С другим парнем она была бы совсем другой, и ее ждало бы совсем другое будущее.

Будет ли лучше для нее, если я с ней останусь? Станем ли мы счастливыми, мучаясь друг рядом с другом? Как это отразится на ребенке? Что я могу сделать, чтобы искупить перед ней свою вину?

– Я так сильно скучала. – Продолжая тереться о мой пах, стонет Эмилия. – Так сильно скучала.

Она кладет мои руки на свои бедра, а я думаю только о том, что говорил вчера эти слова Мариане. И это было правдой. Возможно, когда-нибудь я стану тем, кто ей нужен, кто ее достоин. А если не стану? То вряд ли это повод отравлять жизнь Эмилии. Со мной она никогда не будет счастливой, ведь то, что я чувствовал к ней не идет ни в какое сравнение с тем, что я чувствую сейчас – к другой девушке.

С Эмилией я не сходил с ума. Не горел заживо от переживаний. Не терял контроль. Не смотрел на мир по-другому. Не боялся себя и ее.

С Эмилией я никогда не хотел измениться.

А теперь все во мне меняется само.

– Ты тоже хочешь, я знаю. – Хрипит она, опуская руку все ниже и ниже, пробираясь под резинку моих спортивных брюк. – Ты хочешь меня всегда. – Произносит Эмилия.

И замирает.

Словно не веря, что такое может быть, она сжимает мой член несколько раз, но тот и не думает просыпаться. Просто не реагирует на ее прикосновения. Эмилия уставляется на меня – возмущенно и пораженно. И медленно достает из брюк свою руку.

От прежнего игривого настроя – ни следа. На ее лице смертельная обида, неверие и недовольство. Раньше секс решал любые наши проблемы, был последним и самым верным аргументом в любой ссоре. Мы трахались, и любые обиды тут же забывались, любые недопонимания сходили на нет, и любые вопросы больше не нуждались в каком-либо обсуждении.

Эмилия могла добиться от меня чего угодно, лишь заткнув мне рот поцелуем, запрыгнув на мой член и проскакав на нем нужное до разрядки количество минут – тот моментально становился по стойке «смирно» при виде нее, в каком бы состоянии я ни находился.

И теперь она смотрит на меня так, будто ее мир дал трещину. Будто не мое тело, а мое сердце только что ее предало. Что в принципе было правдой, просто Эмилия никогда не допускала, что такое вообще возможно.

– Может, ты нездоров? – Ее рука ложится на мой лоб.

Хотя, она и так знает ответ.

– Может. – Отвечаю я, поднимая ее и отсаживая в сторону.

– Кай, ты… – Эмилия растерянно прикрывает грудь ладонями.

– Не надо ничего говорить. – Злюсь я, вставая. – Видишь, я не хочу тебя? Не хочу спать с тобой, поэтому ухожу сюда – в спальню Харри и его жены. Я не хочу жить с тобой, жениться на тебе. Мы переросли эти отношения, Эмилия!

– Ты больше совсем не любишь меня? – Изумленно спрашивает она, поджав под себя ноги.

– Не люблю. Прости.

– Совсем ничего не чувствуешь? Но ведь так не бывает! – Эмилия трясет головой, она выглядит оскорбленной, в ее глазах блестят слезы. – Мы… ты… я люблю тебя!

– Дело не в тебе, Эм! – Взъерошив волосы, рявкаю я. – Ты можешь просить меня, принуждать, можешь сколько угодно трясти сиськами перед моим лицом, я просто не могу. Не могу.

– Хочешь, я найду хорошего врача? – Всхлипывает она.

– Господи! – Взмахиваю руками я. – Да! Позвони своему папочке, он отыщет для меня самого лучшего!

– Позвонить? – В ее глазах вспыхивает надежда.

– Твою мать! – У меня опускаются плечи. – Эмилия. – Я опускаюсь на кровать рядом с ней. – Тебе нужно чем-то заниматься в жизни. Учебой, работой, найти… какое-то хобби.

– Зачем? – Она хлопает глазами.

– Я имею в виду, кроме ухода за собой, болтовни с подружками и кроме меня. Ты сильно ограничила свой мир всем этим, ты не развиваешься, ты… зациклена на всем этом и перестала соображать! – Я прочищаю горло. – Прости.

– Считаешь меня тупой? – Эмилия вскакивает. – Считаешь, я глупее тебя?!

Я опускаю лицо в ладони.

– Да пошел ты! – Взвизгивает она. – Пусть твоя белобрысая сучка ищет себе хобби, понятно?!

Выбегает и хлопает дверью так, что у меня на секунду закладывает уши. Я еще долго смотрю в стену, ненавидя себя. Самое плохое, что нам с Эмилием теперь так просто не разойтись – мы связаны будущим ребенком. Испортить с ней отношения значит потерять возможность видеться с ним, быть частью его жизни, а пытаться сохранить отношения – значит подыгрывать попыткам манипулировать собой и пытаться не выводить ее из равновесия.

«А чего ты хотел, Кай Турунен? – Смеется надо мной мой внутренний голос. – Это твоя школа. Разве не благодаря тебе Эмилия стала такой?»

Мариана

– Почему я не должен был приезжать? – Спрашивает Серебров.

С неба падают белые хлопья снега.

– Вить, давай, сядем в машину. – Предлагаю я, бросив взгляд на окна дома.

Он тянется, чтобы открыть мне дверцу.

– Я сама, – раздраженно бросаю я.

Открываю, сажусь. Стряхиваю снег с плеч.

– Я вчера вел себя как мудак. – Говорит Виктор, садясь за руль.

– Поехали. – Прошу, глядя перед собой.

Мне хочется уехать отсюда подальше и желательно поскорее. Любые разговоры про «вчера» неминуемо ведут к тому, что я вспоминаю, что Кай делал со мной в темноте кухни, и я даже не пробовала ему возразить и не сопротивлялась, несмотря на то, что давала себе обещание – постараться его забыть.

– Мариана.

– Поехали. – Повторяю я.

И машинально одергиваю юбку – как будто Витя может заметить под ней какие-то следы того, что случилось вчера. И то, что меня это беспокоит, тоже не повод для радости.

– Слушай, я понимаю, тебе это не нравится. – Вздыхает он, срывая автомобиль с места. – Но мы должны поговорить о том, что произошло вчера.

– Зачем?

– Потому, что я не хочу, чтобы между нами оставались какие-то недомолвки.

– Да ничего такого вчера не произошло. – Фыркаю я, теряя самообладание.

– Ты уехала с вечеринки с Максом. – Напоминает Серебров.

– И?

– Это потому, что ты разозлилась на меня. А если ты разозлилась, то мы должны поговорить. Мне хочется все объяснить. – Он стучит пальцами по рулю. – И попросить прощения за то, что я сделал.

– Тебе не за что просить прощения. – Говорю я, пристегиваясь. – Я просто не хотела драки. Кай умело провоцирует и