Отложив бумаги, Янара потёрла виски:

— Если срочно понадобятся деньги, отправь ко мне гонца. Я продам что-нибудь из украшений.

— Надеюсь, не понадобятся, — произнёс Бари, складывая серебряные «короны» и медяки в столбики. — Скоро закончится жатва. Заполню житницу, излишки продам. Добавь сюда крестьянский оброк. Приличная сумма получится.

— До следующей жатвы хватит?

— Хватит. Урожай в этом году хороший. Я сам в поля ездил. Видел.

На языке Янары вертелся вопрос. Она не решалась его задать, боялась обидеть брата. Не способный на низкие поступки человек сказал бы сразу, что случайно наткнулся на нечто принадлежащее её сыну по праву. Ведь он герцог Мэрит, хотя это не так. Тем не менее для окружающих, и для Бари в том числе, Бертол являлся законным наследником состояния своего «отца». За две недели Бари ни разу не заикнулся о находке. Значит ли это, что он ничего не обнаружил? Или закрутился и забыл сообщить? А может, утаил?

Терзаемая сомнениями, Янара провела ладонями по подлокотникам кресла. Не хотелось подозревать брата в непорядочности. Но! Она плохо его знает.

— Ты не находил в господской башне тайника?

На лице Бари отразилось неподдельное удивление.

— Ты тоже думаешь, что есть тайник?

— Думаю.

— Я искал, когда наводил порядок. Ничего не нашёл. Не может быть, чтобы в замке великого лорда не оказалось укромного местечка. Я и стены простукивал, и в камины залезал. Ни-че-го! Под крепостью вся земля ходами изрыта. Туда не совался. Боюсь застрять или заблудиться. А что там, в тайнике?

Вид брата и тон, каким он говорил, убедили Янару в его честности. Она приняла расслабленную позу:

— Холаф якобы перевёл моё приданое в именные векселя, которые якобы сгорели при пожаре. Я не верю. Я вообще не верю ни единому слову лорда Мэрита. Он лживый человек.

— Я сразу это понял, — кивнул Бари. — Ещё когда они пришли свататься к Руле, а забрали тебя. Мэрит врал не краснея, а наш отец уши развесил. Его сынок такой же. Обещал взять меня в гвардейцы…

— Предположим, он сказал правду, — перебила Янара, — и векселя сгорели. А где фамильные драгоценности, которые достались Холафу по наследству от матери-герцогини? Он показывал мне старинные браслеты и броши. Обещал подарить, когда я рожу ему наследника. Не могли же они испариться.

— Не могли, — согласился Бари и взъерошил волосы. — Теперь день и ночь буду думать, куда они богатство спрятали.

— Не исключено, что Мэрит вывез их, когда Холафа убили. Он знал, что у него заберут замок. А если не вывез? Если решил вывезти позже? А тут такая оказия — Рэн захватывает крепость и оставляет Выродков следить за порядком. Вывезти незаметно сундук или мешок не получится.

— Не получится, — поддакнул Бари.

Внутренний голос подсказывал Янаре, что фамильные раритеты и, возможно, её приданое — диковинные золотые монеты треугольной формы с дыркой посередине — находятся в укромном месте. Не потому ли бывший свёкор признал чужого ребёнка своим внуком? Это единственный способ беспрепятственно попасть в замок и получить доступ к тайнику.

Янара выбралась из кресла и прошлась по комнате:

— Не хочу, чтобы благополучие моего сына зависело от урожаев.

— Я всё понял. Обыщу башню ещё раз, подвал проверю, склеп.

— Только так, чтобы никто ничего не заподозрил. Сам знаешь, на что способны обозлённые на Мэритов люди.

— Я буду очень осторожен, — заверил Бари.

Янара открыла окно и посмотрела вниз. Таян отчитывала няньку, стоящую возле переносной колыбели.

— Ты не умеешь считать до ста? — зло звучал низкий голос.

— Умею, — пробубнила полная женщина, пеленая Бертола.

— А до трёх?

— Умею.

— Я велела тебе досчитать три раза до ста и унести герцога с солнца. — Таян хлопнула ладонью по согнутой спине няньки. — Не затягивай сильно! Это младенец, а не полено!

— У нас в деревне все так пеленают. Чтобы ножки были ровными.

— У него ровные ножки. Куда ещё ровнее?

— А у нас в деревне одна дура так запеленала ребёнка, что он задохнулся, — отозвалась кормилица, сидя на лестнице.

Её дочка выпустила изо рта влажный сосок и захныкала.

— Кушай, милая, кушай, — проговорила нараспев кормилица, покачивая девочку на коленях. — А то сейчас придёт мальчик Бертол, высосет всё молоко, тебе ничего не достанется.

Забыв о няньке, Таян накинулась на кормилицу:

— Я говорила, что сначала надо кормить герцога?

— Да шучу я, шучу. Молока на всех хватит.

— Последний раз предупреждаю. Иначе приведу из деревни другую мамку, а тебя вышвырну. И медяка на дорогу не дам, и телегу не дам. Будешь топать до столицы пешком, пока в канаве от жажды и голода не помрёшь.

— Я всегда кормлю герцога первым, — стала оправдываться кормилица, суетливо укладывая дочку в корзину. — Это я только сейчас, пока он грелся на солнышке…

Таян прервала её на полуслове:

— Уже согрелся!

Кормилица вытащила из прорехи платья вторую грудь. Приняла Бертола из рук няньки и рассмеялась, глядя, как он ищет губами сосок.

— Проголодался, соколик мой синеокий? — Охнула, когда Бертол стиснул сосок дёснами. Кивнула дочке. — Смотри, как надо кушать. Смотри!

Янара с трудом оторвала взор от трогательной сцены и вернулась к столу.

— Опять пигалица разошлась? — беззлобно проворчал брат, ссыпая монеты в ларец. — У самой молоко на губах не обсохло, а туда же — командовать. То кухарок строит, то конюхов ругает. Вчера сцепилась с солдатами. Не девка — веретено. Так и вертится, так и норовит уколоть. Сколько ей? Мала ведь совсем.

— Недавно исполнилось десять, — ответила Янара, усаживаясь в кресло. — Иногда мне кажется, что она старше меня, только ростом не вышла.

Бари подтолкнул к ней стопку документов:

— Всё сошлось. Если хочешь, перепроверь.

— Деньги расходуй с умом, но на стражниках и слугах не экономь, — говорила Янара, складывая бумаги в сундучок. — Корми хорошо. Два раза в неделю топи баню. К зиме справь им добротную одежду. Казарму отапливай. По пустякам не наказывай, но воров и лгунов не прощай. Гони сразу взашей. Пусть деревенские старосты сами с ними разбираются.

— Указаний на год вперёд. Ужель до зимы не явишься?

Янара пожала плечами:

— Не знаю.

От Фамаля до Мэритской крепости неделя пути, столько же обратно. Не наездишься. И разрешат ли ей навещать Бертола, когда она вновь понесёт? Вряд ли. Ей не дадут и шага лишнего ступить, чтобы она, не дай бог, не разрешилась от бремени раньше срока.

— Зимой — оно понятно, — протянул Бари. — Морозы, снежные заносы. Осенью дожди, грязища. До слякоти ещё целый месяц. Живи здесь. Чем тебе в столице заниматься?

Янара сделала вид, что расслабляет ремешки на туфлях. При мысли