На нем уложили решетку из трубок и кабелей, готовую к подключению механизмов обеспечения коконов. Пять тысяч модулей уже были установлены в несколько длинных рядов. В ближайшую неделю производство должно было резко ускориться.

Ксанте, выйдя из портала, остановился рядом с Иреллой и оглядел тор по всей длине. Без зарослей зелени перспектива стала резче. Двухкилометровый изгиб показался теперь теснее и мельче.

— Я понимаю, что места здесь полно, — сказал Ксанте. — Но неужели они вправду рассчитывают втиснуть четверть миллиона коконов?

— Придется, — подтвердила Ирелла. — А когда все будут здесь, тор отправится прямиком в межзвездный портал к месту строительства хабитатов.

— Прятаться в темноте, — горестно повторил Ксанте. — Дел, когда очнется, будет вне себя.

— Неанский вариант — не окончательный, — мягко возразила она. — Это и близко не конец.

С «корабля Гостеприимства» уже доставили больше тысячи коконов. Новые системы тора подключились к изуродованным телам, чтобы поддержать в них жизнь до готовности межзвездных хабитатов.

— Как думаешь, мы сумеем их вернуть? — спросил Ксанте. — В смысле превратить обратно в людей с нормальными телами?

— Святые, конечно! Мы еще на Земле это умели. Лим Тянь-ю отработала процедуру в лондонской клинике, — равнодушно отозвалась Ирелла. — Среди первых возвращенных был мой предок.

— Ого, я и не знал, что у нас были предки. В смысле настоящей семьи, понимаешь?

— Мне в порядке терапии на Джулоссе дали ознакомиться со своей генеалогией. Предполагалось, что это усилит чувство принадлежности к человечеству — и в каком–то смысле это сработало. Часть моих ДНК взяты у потомков Вика.

— Бик?

— Да, это первый пациент Лим Тянь-ю. В порядке договоренности с его братом. — Она вздрогнула, вспомнив содержание файла. — Были люди, которые ради родных шли на невероятные жертвы.

— И сейчас есть.

— Верно. Так что мы каждому сможем вернуть тело.

— Да… Надо полагать, это счастливый конец.

Ирелла уже видела в одном ряду Тиллиану в окружении остального взвода. Проходя к ним, она изо всех сил отводила глаза от коконов. Записей времени первого вторжения она насмотрелась достаточно, так что их форма — выпуклый бочонок тела с торчащей на конце гладкой головой — стала привычной. Записи из файлов были клинически чистой ценной информацией. А в жизни это были разрушенные люди, слишком настоящие. Ее тошнило, хотелось сбежать.

«Ксанте ошибся, не гожусь я для этого».

Тиллиана не прятала слез. И Джанк, Фалар, Урет тоже, а остальные мужчины выглядели понурыми, как на поминках по Релло.

— Что здесь? — обратилась она к Тиллиане.

Подруга виновато взглянула на нее.

— Зря я тебя сюда вызвала.

— Ну, теперь уж поздно жалеть, — сорвавшимся голосом ответила Ирелла.

Тиллиана мотнула головой. Только теперь Ирелла заметила, что все отводят глаза.

— Что такое? — требовательно повторила она.

— Мы секвенируем ДНК всех доставленных с ковчега коконов, — сказала Тиллиана. — Сегодня утром гендес опознал последовательность.

Ирелла, чуть дыша, обернулась к тому кокону, который обступал взвод. Раздувшееся лицо без ушей, глаза и ноздри заросли кожей, навсегда разинутый рот. И все же… крохи, сохранившиеся от лица, жестоко ударили Иреллу. Этих черт ей никогда не забыть.

— Ох, святые, нет… — прошептала она.

Это было Александре. Наставник их года в поместье Иммерль на Джулоссе. Других родителей они не знали. Это оне взяло на себя весь труд по ее реабилитации. Александре, улетавшее на последнем корабле поколений, чтобы в мире дожить свои годы на избранной им новой планете.

Ирелла упала на колени перед коконом.

— Мы до них доберемся! — с яростью обещала она. — Мы теперь знаем, где их анклав, мы пробьемся в него и тогда не оставим в галактике ни единого оликса.