Олли на весь день залег в саду Кью. Рабочие здесь не появлялись. И Солнет на территории не работал. И ап–садовники не действовали.

В первую ночь он взломал кованую решетку пальмовой оранжереи и заснул, свернувшись на лавочке под большой саговой пальмой. По крайней мере, в тепле.

Рассвет, какой уж случился под щитом, его разбудил — хотя мутное охряное небо было не ярче полной луны. На его костюме–невидимке блестела роса — опрыскиватели поддерживали в оранжерее высокий уровень влажности.

Олли еще немного выждал, поглядывая сквозь стеклянную стену, не придет ли кто. Во всем саду двигались только утки на большом пруду.

Странно было совсем одному брести по широким дорожкам. Его же полиция ищет, а тут он у всех на виду! Только смотреть было некому.

«Но это только здесь».

Ему через каждые несколько шагов приходилось останавливаться. Лодыжка с трудом выдерживала вес тела. Она болезненно раздулась, неприятно напоминая, как разбухало тело Ларса в начале окукливания. Умом Олли понимал, что бояться глупо: его никогда не лечили с использованием К-клеток. И все же времена настали такие странные…

Он проковылял до большого кафе и вошел в высокую дверную арку, уже взломанную кем–то до него. Взломщик прошелся по кухне и кладовой, выгреб все съестное. Все же, порыскав по зданию, Олли нашел несколько початых пакетов и банок в пропущенных мародерами шкафах.

За час, то и дело давая отдых лодыжке, он приготовил и съел завтрак из французских тостов и фруктового чая (натуральная малина с медом — на взгляд Олли, совсем как птичий помет). Он бы предпочел что другое, но в кухне хотя бы работало резервное энергопитание, так что можно было согреть еду.

До полудня он обследовал конторские помещения и кабинеты сотрудников в глубине сада, отыскал там пару пакетов первой помощи. Он подлечил лодыжку противовоспалительными и болеутоляющими, потом натянул фиксирующий носок.

На обед были французские тосты и фруктовый чай. После обеда он отдохнул. Сидел на улице, пытаясь высмотреть, что творится по ту сторону светящегося щита. Скоро должны были прибыть корабли Избавления, но точного времени Олли без связи с Солнетом не знал.

На ужин французские тосты и фруктовый чай.

К его радости, там еще оставалось на один раз печатных яичных пакетов. Олли собрал подушки с кресел в кафе и уснул на них.

Завтрак — французские тосты и фруктовый чай.

Лодыжке полегчало. Он посмотрел: и опухоль тоже спала. Он еще раз накачал ее противовоспалительными и снова натянул фиксирующий носок. В раздевалке для сотрудников нашлось несколько курток, самых простых — его знакомые такого не носили. Олли выбрал оливковую парку, ради капюшона. Пусть в Кью Солнет и гражданские датчики и не работали, но он был почти уверен: в других частях Лондона они еще действуют. Капюшон и найденная в столе управляющего широкая защитная полоска для глаз должны были от них защитить. От костюма–невидимки днем никакого проку, поэтому Олли его скатал и запихнул в карман парки. И перед выходом сгреб с прилавка кафе оставшиеся упаковки печенья.

Большую часть вечера Олли обдумывал, как ему вернуться на Копленд–роуд. Там были друзья, они бы его приняли, в этом он не сомневался. Он из Легиона, а Легион люди уважают. А уж там можно думать, как быть дальше.

Тай наметил ему несколько вариантов маршрута. По прямой предстояло пройти восемнадцать километров. И тут Олли осенило — недаром же он был планировщиком. Темза осталась без воды — они с Аднаном видели это по новостям. Если двигаться по руслу, датчикам с берега труднее будет его опознать, особенно под паркой. До самого Саутарка река бы не довела, но могла вывести к мосту Воксхолла, а это больше полпути. Днем он пойдет не спеша, оберегая лодыжку, а дождавшись темноты, наденет костюм–невидимку и в нем одолеет последние пять километров. Не самый гениальный из его планов, но лучше, чем ничего.

Он вышел к тому краю Кью, что граничил с рекой. Пришлось перелезать старую кирпичную стену, а дальше до самого берега тянулся широкий газон. При виде пустого русла ему стало не по себе: от этого зрелища реальнее показался и щит, и то, что он собой воплощал. Олли где съехал, где прохромал под уклон до заиленных камней на дне. Запах оказался для него неожиданностью, однако он потуже затянул капюшон, надвинул зеркальную полоску и зашагал вперед.

Когда несколько часов спустя Олли подошел к железнодорожному мосту Баттерси, превращенному теперь в воздушную зеленую аллею, перемена в ровном унылом свете щита заставила его поднять взгляд. К этому времени он потерял счет, сколько раз падал, оскальзываясь на коварных, покрытых илом камнях. Лодыжку снова дергало, дивные кожаные брюки запеклись жалкой вонючей коркой, и с туфлями он здорово промахнулся: надо было держаться сапог, в которых был на Кройдонской, а тщеславие послать к черту. Задним умом крепок!

Подняв голову, он увидел скользящую по щиту гигантскую тень.

— Вот дерьмо!

Это был корабль Избавления, больше некому. Тай известил, что несколько открытых узлов Солнета в радиусе приема активны, но Олли к ним не подключался из опасения, что Ген8Тьюринг особого отдела еще ведет на него охоту.

Он как раз проходил скопление шикарных плавучих домов, севших теперь на дно, как выброшенные на берег киты. Они были причалены к плавучему молу — для него это был самый простой способ выбраться на южную набережную. Олли уже сделал несколько шагов в ту сторону, но спохватился. Какой смысл?