Мгновенно захватить Харбин мы не можем, слишком велико удаление от линии фронта. Бомбить – значит выпустить «джинна из бутылки». Необходимо обезопасить как действующую армию, так и население Харбина. Нами принято решение применить против этого института новое оружие: нейтронную бомбу. Это термоядерное оружие малой мощности, практически вся энергия взрыва уходит на создание мощного источника нейтронного излучения. Продуктов распада выделяется совсем немного, но создается поток частиц, с высокой проникающей способностью, особенно губительно это излучение для живых организмов. А бактерии опасны, когда они живы. Радиус действия такой бомбы – два-три километра, чуть больше мили. Город Харбин не пострадает. Взрыв будет произведен на высоте более километра, здания, скорее всего, останутся не поврежденными, максимум снесет крышу и выбьет стекла. К сожалению, люди, находящиеся в концлагере, погибнут. Но они в любом случае погибнут, так как оставлять свидетелей японцы не станут. После проведения дезактивационных работ с документами можно будет работать, чтобы предъявить суду, который обязательно требуется создать, все преступные замыслы японской военщины. По сведениям нашей разведки, японцы создали там возбудитель чумы в 80 раз более смертоносный, чем природный.

Георг переглянулся со Сталиным и закивал головой.

– Мы совершенно согласны, что этот центр необходимо уничтожить, во что бы это ни встало, – заявил он и добавил, что мировое общественное мнение поймет и оценит этот вклад в победу над восточными варварами. Что врачи и судебные эксперты Британии с удовольствием примут участие в этом расследовании. Еще бы! Блохи – это оружие бедных!

– Мы настаиваем, чтобы этот трибунал был международным! Весь мир должен осудить злодеяния японцев в Китае и Маньчжурии, – заключил Георг. Сталин своего добился: это решение командования союзников! Половину ответственности он с себя снял. Ловкость рук и никакого мошенства!

– Продолжайте! Объясните: почему три самолета? – приказал Сталин.

– Отдельно от основного изделия доставляется компонент для синтеза легких ядер, он даст дополнительно примерно 80 процентов нейтронов. Вещество высокорадиоактивно и в изделие его добавляют непосредственно перед взрывом. Третий самолет и стандартный боезаряд мощностью 62 килотонны будет выполнять особую роль. Этот самолет пойдет первым, он будет метеоразведчиком и сбросит пристрелочную светящуюся бомбу. Скорость падения у нее равна скорости падения основного изделия: такая же масса и такой же стабилизирующий парашют. По месту ее падения будет взята поправка для основного изделия. Требуется попасть точно, так как радиус поражения небольшой. В Харбине три аэродрома противника, город иногда подвергается атакам авиации армий Мао Цзэдуна и Чан Кайши. Есть противовоздушная оборона со 127-мм орудиями. Так что операция будет выполняться ночью. Ну и, если по каким-либо причинам основное изделие не сработает, его испытания мы провести не успели, то придется применить по этой цели стандартный боеприпас, с высотой взрыва 100–200 метров, чтобы гарантированно уничтожить как завод со складами, так и само несработавшее изделие. В этом случае жертв будет больше, так как радиус действия больше и поражающих факторов тоже. Но город Нанкин серьезно не пострадает, если не кинутся разбирать завалы. До центра города взрывная волна дойдет серьезно ослабленной. Юго-восточные кварталы могут сильно пострадать. Подчеркиваю, что это запасной вариант.

– А если высадить посадочный десант и вывезти невзорвавшуюся бомбу, она же на парашюте спускается? – спросил Сталин.

– В каком состоянии будет корпус бомбы после падения и подрыва, без инициации большого взрыва, мы не знаем. Обломки будут очень сильно фонить. Облучим кучу народа, и, скорее всего, довезти не сможем. Нет, я категорически возражаю.

Сталин развел руками, а Георг согласился, что любой благородный поступок таит в себе вероятность того, что придется поступать жестче, чтобы сохранить жизни своих солдат, а не солдат противника. Оба главнокомандующих подписали приказ об атаке Пинфана.

Но долететь до Уссурийска самолеты не смогли, туда пришел циклон, и садиться пришлось под Читой, в Домне.

Япония объявила сначала войну Англии, а с получасовым перерывом – нам. Впрочем, задержка у нас связана была с административными накладками в НКИДе, где Тотекаву заставили ждать, когда освободится нарком. Когда тот грозно заявил, что прибыл с нотой об объявлении войны СССР, секретарь высказал сомнение, что он пришел по адресу:

– Вам не кажется, что вы пришли не туда, вам – в Кащенко, в Канатчикову дачу, по-моему. Не хотите ждать, я могу зарегистрировать вашу писульку и передать ее наркому, когда он освободится.

Это было вопиющим нарушением протокола, но секретарь не пострадал. Ему только погрозил пальчиком нарком, принявший Тотекаву сразу после Эттли, который готовился к отлету в Лондон и нанес Молотову визит вежливости. В отличие от посла Японии, секретарь НКИДа знал точно, что правители Японии сошли с ума, объявив войну ядерной державе. Этим они полностью развязали нам руки. Но если наступление на юге японцы начали с рассветом, то есть вышли к месту высадки за шесть часов, то, по докладам наших пограничников, никакой активности самураев на всем протяжении советско-японской границы нет, только сняли пешие и конные патрули вдоль линии границы. Самой Квантунской армии в укрепрайонах не оказалось, только экипажи долговременных оборонительных сооружений, без пехотного прикрытия. Она ушла на юг и вглубь территории Китая. Маршал Тимошенко, генералы Апанасьев, Ковалев и Пуркаев получили приказы о наступлении. Начало высадки японцев в Малайе совпало по времени с ударом по Пинфану и началом артиллерийской подготовки на всем протяжении трех фронтов. Поражались те цели, которые были заранее разведаны в течение долгих лет стояния в обороне. Артиллерии туда напихали выше крыши, в том числе немецкие и чешские 210-мм орудия, к которым Гитлер заготовил чертову прорву снарядов. На участках прорывов плотность доходила до 400 стволов на километр. В двух местах границу перешли вообще без выстрелов. С ходу перестроились в походные колонны с охранением и двинулись через пустыню в направлении городов Уланчаб и Шилин-Гол при поддержке армий Мао Цзэдуна и Чойбалсана. Отсюда открывался кратчайший путь на Пекин, древнюю столицу Китая, захваченную Японией.

Наша операция в Пинфане застала генерал-лейтенанта Исидо в одном из шикарных публичных домов. За ним приехал его ординарец и передал генералу, что Божественный Тэнно приказал срочно переправить снаряженные боеприпасы в распоряжение командования укрепленными районами Маньчжурского оборонительного района и повелел увеличить производство таких вооружений до уровня «А».

– Божественный объявил войну гайдзинам и приказал атаковать расположение их войск на границе биологическим оружием, господин генерал.

– Что русские?

– По имеющимся сведениям, никакой активности не предпринимают. У них давно там