Она откинулась на спинку стула и только тогда заметила, что небо светлеет. Прошло несколько часов, а она не исследовала и десятой части библиотеки. Тиннстра испытывала искушение продолжить поиски. При лучшем освещении ей было бы легче, но нет, ей нужно идти домой. Женщина, одетая во все черное и имеющая достаточно оружия, чтобы вести войну, привлекла бы внимание на улицах Айсаира, а Тиннстра этого не хотела.

Ей придется вернуться.

Когда Тиннстра вернулась в дом, Зорика спала в комнате Тиннстры. Девочка больше не спала на полу под кроватью и больше не нуждалась в присмотре Тиннстры, но время от времени ей нравилось прокрадываться в комнату Тиннстры и прижиматься к ней. И Тиннстра не хотела, чтобы Зорика отвыкла от этой привычки. Может, у Зорики и было три матери, но Тиннстре нравилось то, что именно она была самой важной из трех.

Зорике было уже двенадцать лет, и она была почти такой же высокой, как сама Тиннстра, но Тиннстра все еще могла видеть лицо четырехлетней девочки, которую спасла. Она также могла видеть женщину, которой Зорике предстояло стать. Клянусь Богами, несмотря на все, что я многое сделала в жизни неправильно, кое-что я сделала правильно. Правильно воспитала тебя. Мое прекрасное, сильное, умное дитя.

Зорика открыла глаза, смаргивая сон:

— Ты вернулась.

Тиннстра улыбнулась. «Да». Она сбросила с плеч рюкзак, расстегнула пояс, а затем сняла меч через голову. Она сложила все в углу комнаты.

— Что ты делала?

— Просто вышла прогуляться. Мне нужно было подышать свежим воздухом, — с улыбкой ответила Тиннстра.

Зорика кивнула на оружие и села, освобождая место для Тиннстры:

— Ожидаешь неприятностей даже на прогулке?

— Ты же меня знаешь. — Она растянулась на кровати рядом с Зорикой.

Во имя Четырех Богов, она устала. Она, вероятно, не выспится перед тренировкой с Майзой. Она закрыла глаза.

— Анама говорит, что тебе не о чем беспокоиться. Она говорит, что Черепа не могут найти нас здесь.

— Ну, ты же знаешь Анаму. Она всегда права.

— Не всегда, — сказала Зорика и толкнула Тиннстру локтем. Тиннстра снова открыла глаза и увидела, что Зорика ухмыляется. — Просто по большей части. Это очень раздражает.

— Ага, — согласилась Тиннстра. Их отношения с годами не улучшились, и тот факт, что маг никогда не упоминала об использовании Тиннстрой воды Чикара, только еще больше ее раздражал. Как будто знание об этом придавало магу ощущение превосходства, которое Тиннстра не могла оспорить.

— Знаешь, они все еще мне снятся. — Улыбка Зорики исчезла, и ее взгляд переместился к окну. — Черепа. Люди в масках.

Тиннстра убрала прядь волос со щеки Зорики:

— Я знаю.

— Я стараюсь не видеть такие сны. Иногда я месяцами не вспоминаю о них. Но иногда мне снится, что я снова ребенок, бегаю по дому, прежде чем у них появляется возможность войти. Это не тот дом, который я знаю в реальной жизни, но в моих снах это всегда один и тот же дом. И я никогда не бываю достаточно быстра. Никогда. Я вижу их через окна, когда бегу, перехожу из комнаты в комнату, захлопываю ставни, задвигаю засовы. — Зорика покачала головой. — Но они всегда проникают внутрь.

— Черепа они... такие. Очень похожи на крыс. Настырные маленькие существа.

— Я думаю, ты права насчет Черепов. Они найдут нас здесь.

— И, если найдут, — сказал Тиннстра, — мы должны быть к ним готовы. Вот почему мы тренируемся.

— Вот почему мы тренируемся, — согласилась Зорика.

Во время пятого посещения библиотеки Тиннстра нашла книги о Секановари. Перелистывая страницы первой книги, написанной на эгриле почерком, который она едва могла разобрать, она была рада, что не сдалась. Книга была старше большинства в библиотеке, ее страницы были жесткими и выцветшими. Она даже представить себе не могла, где Бреттус ее нашел, какое путешествие книга проделала, прежде чем попала в его библиотеку.

Она была написана человеком по имени Кристофф, жрецом Кейджа, в храме в горах Ролшвик. Она хорошо изучила украденную карту и знала, что горы находятся на дальних северо-западных территориях Эгрила.

Кристофф утверждал, что у него были видения будущего, Секановари, и он записал их в книге, чтобы последователи Кейджа могли убедиться, что их Бог победит. Сердце Тиннстры учащенно забилось при одном только чтении этих слов — они подразумевали, что исход Секановари не предопределен.

Она закрыла книгу и убрала ее в рюкзак. Лучше прочитать это дома, подальше отсюда. Она уже достаточно испытала свою удачу. Когда Тиннстра встала, острая боль пронзила ее голову. Бреттус быстро приближался к ее этажу. Дерьмо. Она услышала шаги и приглушенные голоса снаружи, в атриуме, скрежет металла по камню.

Они знали, что она здесь, и шли за ней.

Тиннстра подбежала к окну и открыла его. Холодный воздух заставил ее заморгать. На балконе для нее едва хватало места, но это был единственный выход.

Дверь в библиотеку распахнулась как раз в тот момент, когда она достала из рюкзака абордажный крюк. Вошли пятеро домашних охранников Бреттуса, одетые в тяжелые кожаные куртки и вооруженные дубинками в руках; у двоих также были мечи на бедрах,. Они быстро шли к ней, не предлагая никакого договора, крича, чтобы она отошла от балкона. Идеально. Это облегчало ей задачу.

Она вернулась в комнату и встретилась с ними лицом к лицу. Ближайший охранник замахнулся дубинкой, но она зацепила его руку веревкой абордажного крюка, вывернула ее, а затем перебросила охранника через плечо. Он сильно ударился о пол, и Тиннстра ударила тупым концом абордажного крюка ему в грудину. После этого он ни за что не сможет подняться.

Следующий охранник был сзади, почти на ней, но ее левая нога метнулась за спину, прямо в пах мужчине, и он рухнул, как всегда делают мужчины.

Трое других не проявили такого рвения, когда увидели, что их коллеги повержены. Двое с мечами обнажили клинки, а третий отступил в сторону, чтобы дать им пространство для атаки.

В глубине сознания Тиннстры вспыхнула боль. Бреттус был близко. Ей нужно убираться отсюда.

Повернувшись лицом к мечникам, Тиннстра стала описывать абордажным крюком узкие круги и двинулась влево, возвращаясь к окну.

— Тебе некуда бежать, — сказал один охранник, пожилой мужчина с глубоко посаженными глазами. — Не усложняй себе жизнь. Опусти крюк. Сдавайся.

Тиннстра запустила в него крюком. Охранник отпрянул, думая, что крюк летит