— Тебе придется прожить тысячу лет, чтобы увидеть, Младшая. Но полагаю, когда он вырастет, то подопрет само небо.

Мерк расширила глаза:

— Ты хочешь сказать, что дашь ему расти самостоятельно? Не ускоряя нити?

— Эйвы позаботятся о нем. От начала и до самого конца, который, надеюсь, случится очень не скоро. А после и о его детях, пока весь континент не покроют прекрасные леса… Ты снова стала грустной, как десять лет назад, когда я создал башню. Почему?

— Потому что подобное не доступно никому из нас. Никто не может так повелевать жизнью. А я и вовсе — лишь смерть.

Он рассмеялся:

— Жизнь — это слишком большая ноша, Младшая. Радуйся, что твое племя лишено дара создавать новых существ и нести за них ответственность.

— Не говори, что лучше иметь спящий дар смерти, которым не можешь воспользоваться, чем возможность создавать подобное этому ростку.

— А я все же скажу. Потому что за жизнью всегда следует смерть.

— Умирают все, кроме асторэ, — напомнила она ему, и это прозвучало куда жестче, чем следовало.

Но он не спорил:

— Все так. И за бессмертие приходится расплачиваться нам, вечно живущим. Видеть, как вы растете, а после уходите. И совершаете ошибки, от которых никто из нас не успел вас предостеречь. А еще, Младшая, видеть собственные ошибки в вас. Никто из моих родичей не идеален, и мы постоянно их допускаем. Но каждая такая ошибка — удар по будущему мира.

— Ты о гвинах? Или о людях?

Он выпрямился, посмотрел через широкую реку на степь, над которой высоко кружились черные точки птиц. Угроза близко. Скоро пора уходить.

— В том, что теперь происходит, нет вины вашего народа.

— Так ли это? Мы умираем и остаемся здесь, в этом мире, неспособные найти дорогу на ту сторону. С каждым годом мёртвых все больше, и они охотятся на живых. На всех, даже на уин. Умершие перерождаются в опасных чудовищ, и только вы в состоянии справиться с заблудившимися. Вы запираете их в узилища из моря и скал, но они становятся все сильнее, и теперь их так много, что они захватили континент. Создания, уже не похожие на нас, другие, измененные. Никто не может спокойно перемещаться между городами. Да и города в большинстве своем уничтожены, теперь принадлежат им. Кольцо вокруг оставшихся сжимается, сколько бы мы ни сражались. В нас чересчур много тьмы.

— И света, — не согласился Нлон. — В гвинах был только мрак, ведущий к порочным желаниям. Их сила не исчезла после смерти, растеклась и отравила вас. Но в этом нет вашей вины, лишь наша.

Он положил руку ей на плечо, сказав с надеждой в голосе:

— Верю, что когда-нибудь мы сможем одолеть эту беду. Найдем способ избавиться от всех следов гвинов, и угроза исчезнет.

— Я могла бы помочь. Нет никого, кто лучше меня знает о той стороне.

— О чем ты?

— Некоторые асторэ говорят, что следует получить доступ к той стороне. Я слышала разговоры.

Пламя учителя поугасло, а теней добавилось.

— Да. Многие размышляют об этом, но я против такого. Мы практически ничего не знаем об этом пространстве, лишь видим уходящие туда нити. Оно искажает магию, меняет все привычные законы в мире. Не надо, Младшая. — Слова прозвучали очень мягко, когда Нлон увидел, что она спешит возразить ему. — С удовольствием поспорю с тобой, как в прежние времена. Но не сейчас. Ты ведь чувствуешь? Заблудившиеся узнали о нас и уже близко. Нам следует уходить.

Она в последний раз взглянула на бледный росток дуба, ощущая в душе протест. Желание убедить. Но… не осмелилась перечить, понимая, что он прав и угроза мёртвых, лишенных возможности уйти из этого мира, серьезна. Шагнула в окно, открытое им в пространстве. Упала через него в черную ледяную бездну и потеряла опору, сквозь холодный ветер и вспышки молний направляясь домой…

Мири вошла в её дом, когда Мерк доставала из тайника браслет, с которым всегда расставалась при встрече с асторэ. Она скучала по нему.

Маленькая рыжеволосая женщина обняла младшую сестру:

— От тебя пахнет Открытыми землями. Опять путешествовала? Нлон искал тебя, просил передать, чтобы ты пришла. Срочно.

— Да? — удивленно нахмурилась Мерк. — Мы с ним были вместе и вернулись меньше часа назад. Он ничего такого не говорил. Что случилось?

Мири пожала плечами, сказав с мягким теплом, щурясь из-под рыжих ресниц на солнечный свет:

— Он не объяснил. Просил прийти в зал Пламени, и конечно же поспешить.

— Как всегда. — Они обе улыбнулись.

Вместе вышли на улицу, направились через весенний город, над которым высились башни асторэ.

— Все вернулись, — прежде чем расстаться, сообщила ей Мири. — И Мальт тоже. Давай потом встретимся в апельсиновом саду, подальше от глаз учителей.

— Будем обсуждать наши тайны?

— Нет, сестрица. Просто увидимся. Мали и Миерон пропадали в Аркусе почти год. Я соскучилась по ним. Ну, а ты по Мальту, полагаю. Придешь?

— Как я могу пропустить встречу?

Они пошли каждая своей дорогой. Несколько асторэ, стелясь над землей, поприветствовали Мерк. В небе, паря на белых крыльях, летали д’эр вин’емы.

Дом Нлона, знакомый и родной, в котором она провела столько светлых лет, почувствовав ее, беззвучно распахнул перед девушкой двери. Череда круговых балконов и лестниц собиралась в большую архитектурную воронку, ведшую на глубину, где вечно горело дикое пламя, принесенное учителем из его истинного мира. Он любил сидеть в нем, насыщаясь светом и размышляя об искусстве.

— Ты серьезно настолько наивен или забыл?! — Рассерженный, ослабленный расстоянием голос долетел до нее снизу, и Мерк, бодро спускавшаяся по ступеням, замедлила шаг. Она узнала голос Текла, вечного соперника учителя. — Так я напомню тебе. Мы пришли в этот мир, потому что только здесь просыпается наша настоящая сила. Мы создали его, населили. Горы, реки, моря… новая жизнь. Но в нем иные правила, в нитях мало света, и от нашей силы появился…

— Мусор. — Голос Нлона оставался любезен. — И мы не можем от него избавиться. Я не наивен. И не забыл.

— Забыл, — возразил его друг — Нилн. — Забыл, ради чего появились уины, эйвы, д’эр вин’емы. Мы бессмертны, а в них не было магии, чтобы попасть на ту сторону, открыть нам двери.

Мерк стала спускаться с осторожностью, слушая каждое слово очень внимательно.

— Смертное существо, обладающее силой, похожей на нашу. И тогда ты, своими руками, создал гвинов, хотя никто из совета не считал это разумным: брать для создания существа больше темных нитей, чем светлых. Но ты решил иначе. К чему это привело?

— К желанию жить. Они поняли, для чего они предназначены, что их готовили лишь стать ключом, и отказались умирать ради нас.