Обсуждали и сам рейд в Пекло, но без сведений от Горца и участников от Института, это было похоже на помешивание воды в ступе. То есть, пользы ноль, наметили лишь самые общие "очертания". По факту выходило, что исполнители будут ориентироваться исключительно по ситуации, предсказать, как оно все пойдёт, попросту невозможно. Но прямо и вслух это никто не говорил.

Как Медоед и предполагал, спустя больше двух часов, по сути, переливания воды из пустого в порожнее, Зубр отпустил Бесогона и Птаху, а их с Анжеликой оставил. Они же, в свою очередь, договорились встретиться все вместе в Гостевом позже, провести уже свою, так сказать, "встречу по итогам".

Тянуть кота за хвост Зубр не стал и сразу обозначил своё видение ситуации, которое, в целом, совпадало с мыслями Медоеда.

— У нас в этом деле шаткое положение, Медоед, — сказал Зубр, когда все остальные ушли, а Близнецы "проявились" из Невидимости и уселись в стороне. — Если с этими Охотниками и Бесогоном всё в общем-то просто, то с Институтом так не будет.

Дима про себя отметил это "у нас". Глава Гвардейского продолжил:

— Буду с вами откровенен. Конечно, хорошо бы ещё и Горца сюда, но с ним я потом отдельно поговорю. Дело в чём? Вы, ваша семья, имею в виду, по большому счету, независимы от Гвардейского. При этом вы сделали для стаба очень и очень много. И этого никто и никогда не забудет. Поэтому и отношение к вам такое. И к Артели Мятного тоже, но это тема другого разговора, да и в целом вас это не касается. Так вот, сейчас вы, а я так понимаю, что в рейде участвовать будет и Сойка, участники ключевые. Ни Институт, ни эти Охотники, сами добраться до ммм… портала, не смогут. И вот с этого момента начинается политика, скажем так, — Зубр отпил из стакана, а Медоед понял, что глава сейчас скажет всё тоже самое, о чём Дима размышлял чуть ранее.

— Всё дело в Институте. Возможно мы поспешили просить их помощи, но что сделано, то сделано. Если Перепутьевские угрозы стабу не несут, то вот с Институтом всё может быть иначе. Кто бы там от них ни приехал, они должны будут чётко понять, что вы, я имею в виду тебя, Горца и Сойку, это Гвардейский. А главный в Гвардейском я, — и Зубр поспешил добавить, чтобы Дима не успел вставить слово, хотя он и не собирался, уже просчитав весь разговор. — Это не вопрос власти, Дима. Я не о себе думаю, а о стабе. Я прекрасно понимаю, что, по сути, ничего не решаю, решаете вы. Но в случае с Институтом, ваши решения должны исходить от меня. Они могут попытаться надавить и внести раскол между нами.

— Зубр, ты и так принимаешь решения, — Дима решил сыграть немного в "дурака".

— На первых переговорах с Институтскими этого не было видно и думаю, это заметили. Политика, чтоб её…

— То есть нужно, чтобы мы согласовывали решения и озвучивал их ты? И чем надавить Институт может? Так-то, он и без всех этих игр может надавить.

— В беспредел Институт не станет окунаться. Во всяком случае, я на это надеюсь. Это им дорого обойдётся, а убытки никто не любит. А чем надавить могут? Тут все просто. Они предоставляют средство решения проблемы, то есть, бомбу, это раз. Скорее всего и бойцов, это два. Что предоставляем мы? Я имею в виду Гвардейский. Только плацдарм и стартовую площадку, так сказать. Вклад, согласись, неравноценный. Поэтому они вполне могут начать торговаться о расширении своих полномочий здесь, а это, согласись, нахер никому не надо. Вон, есть в Гостевом "посольство" и хватит с них. Так что, если вы станете в грядущих с ними переговорах "играть" от стаба, а не от самих себя, как было до этого, то наш "вклад" оказывается более весомым. Информация из первых рук и проводники по Пеклу. И ещё… крайне хорошо, что есть второй заряд.

Тут уже Диме объяснять нужды не было.

— Их бомба теряет свою ценность?

— Именно, — кивнул Зубр и после некоторого молчания произнёс:

— Извини, что приходится втягивать вас в это дерьмо.

Медоед этих слов не ожидал и не сразу нашёлся, что ответить.

— Я… гхм… я понимаю. И я согласен с тобой, Зубр. Гвардейский и мой дом тоже. Даже в большей степени, чем для родителей. Горец поймёт и тоже согласится. А мама спорить не станет, она и в переговорах этих не участвует даже.

Зубр выдохнул еле заметно, в эмоциях проскользнуло облегчение. Наверное, думал, что Медоед попросит что-то взамен. А может и другое что-то.

— Надо будет и их бомбу под охрану стаба брать до выхода, — сказал Медоед.

— Разумеется, — протянул Зубр. — Это и станет проверкой, задумали они что-то или нет…

Ещё несколько секунд длилась тишина.

— Спасибо за понимание. На этом всё. Если что-то будет нужно, всем поможем и обеспечим.

— Думаю, в ближайшие дни список предоставим, — оба растянули в улыбках рты. Затем пожали руки и Дима с Анжеликой ушли.

Уже на улице молчавшая до этого всё время Энжи проговорила:

— Вот же срань… я об этом всём и не задумывалась, а ты будто готов к этому разговору был.

— Да в общем-то и был…

Анжелика фыркнула недовольно:

— Птаха..?

— Ага… опыта у неё, как ни крути, в этой херне всей, намного больше, вот и намекнула. Заметь, и Бесогон этого не увидел.

— Либо не подал вида. Хреново, конечно, получается.

— Ничего. Зубр правильно сказал, Бесогон с Птахой угрозы не несут. И я теперь понял, почему Птаха так легко согласилась бомбу отдать, — на самом деле этот момент Дима просёк почти сразу, но сложить тогда всю картину ещё не мог.

— Глупо всё… политика эта, ху…тика… гораздо важнее дело есть, вот о чём думать надо…

— Такая уж натура у человека… тебе ли не знать.

— На…уй бы это всё…

— Плохо на тебя Лекса влияет, раньше ты так не ругалась, — усмехнулся Дима, а Анжелика легонько пихнула его кулаком в бок.

— Из-за сучки этой разрисованной всё… даже после разговора легче не стало… да и вообще… — она обхватила себя руками. — Страшно мне…

Медоед притянул Анжелику к себе, прижал крепко.

—