Большую часть проявившегося прошлого новый я предпочёл бы вновь позабыть: за некоторые поступки было стыдно до такой степени, что хотелось провалиться сквозь землю. Я думал, что готов вспомнить всё, что разговоры с Лестером и Диего подготовили для этого почву, но я ошибся. Гордыня, зависть, жажда наживы… Разве это достойно? Как поступил бы настоящий Мильтен? Память услужливо подсказывала, что я и есть этот Мильтен, что всё это моих рук дело. Всё, включая размозженные черепа ради лука и кинжала; жизни орков, пожертвованные едва ли не из простого любопытства; подлое заклинание в спину, обрёкшее Дранко на ужасное посмертие. Разве порядочные люди так поступают? «Нет, порядочные люди просто умирают в колонии, в грязи, голоде и рудной пыли, под смех отбросов, гордо именующих себя стражниками», – отвечал мне тот другой, старый я.

Да, без подлога и обмана убийцу-каторжника никогда бы не взяли в орден Инноса. Оставалось лишь восхищаться тем, какую работу проделал Ксардас, бережно стирая только лишние фрагменты моей жизни, включая даже самые незначительные воспоминания и эмоции, так, чтобы при этом я не только не потерял свою личность целиком, но и не сразу заподозрил неладное. Именно Ксардас создал нового Мильтена, совершенно не такого, какой был прежде. Теперь две личности во мне вступили в открытый конфликт, не желая сдавать своих позиций.

– Ты слуга Инноса. Забудь всё или приди с повинной к Корристо. Ничего не изменилось, отринь былое, живи новой жизнью. Ксардас опасен, ему нельзя доверять, он играет тобой, для него ты лишь один из экспериментов, – говорил во мне маг огня.

– Ты не уйдёшь от прошлого, верни свою жизнь, свою цель, – советовал мне каторжанин-охотник, – ты добился того, о чём другие могут лишь мечтать, не отступай, прими новые правила игры, слушай Ксардаса – он опытен и могуч, за ним будущее.

Я разрывался едва ли не физически. Не стоило даже надеяться свыкнуться сразу с таким состоянием – придётся хорошенько поработать, чтобы соединить воедино две противоположности, сохранив лучшее из обеих. Но в тот момент я стоял перед Ксардасом совершенно сбитый с толку и изъеденный внутренними противоречиями. Маг с интересом наблюдал, не мешая мне приходить в себя.

– Ну как ощущения? – наконец, спросил некромант.

– Это… Это отвратительно, – сказали хором во мне обе ипостаси, – нет, хуже просто быть не может…

– Ты вспомнил кто ты?

– Да, я… – к согласию на этот раз прийти не удалось, голова заболела, будто по ней били кузнечным молотом, мысли спутались. Моё сознание интенсивно работало над тем, чтобы привести память в порядок. Я перестал понимать, где нахожусь.

– Больно, очень больно, – произнёс я, обхватив голову обоими руками.

– Ожидаемо, – проговорил отступник, – что ж, тогда тебе нужно немного поспать.

Ксардас поднял руку в странном жесте, будто бы благословляя меня. Невероятная усталость окутала тело, и не в силах, да и не желая противиться нахлынувшей слабости, я, еле передвигая ноги, дошёл до стоящего у стены кресла, рухнул в него и уснул.

Глава 54. На ощупь во тьме

Сон был тяжёлым и беспокойным – слишком большую работу предстояло проделать моему обезумевшему сознанию. При амнезии обычно воспоминания возвращаются неожиданно и как бы сами находят своё место. В моём случае, всё было немного иначе, а главной проблемой оказались даже не сами воспоминания, а моё к ним отношение. Нужно было понять, кто же я на самом деле, чего хочу, и как жить дальше. В любом случае, проснулся я совсем другим человеком. Две ипостаси всё ещё не до конца притёрлись друг к другу, но будто бы условились жить в мире, не ссорясь и не выказывая недовольства – две крайности слились в единую сущность, которая с тех пор и стала Мильтеном.

Когда я открыл глаза, то был всё в том же просторном зале. От долгого сна в неудобной позе моё тело затекло, по левой ноге прошли неприятные колики при попытке пошевелиться. Я осторожно встал, чтобы размять затёкшие конечности и вскоре почувствовал себя куда лучше. Ксардаса не было за столом – он стоял у клетки на другой стороне зала. В темноте я раньше и вовсе не замечал, что небольшая часть комнаты перегорожена мощной железной решёткой. Мага освещал тусклый огонёк, и можно было различить, что он возится с пленниками – двумя орками. Один из них лежал без сознания, зато другой сидел, облокотившись на решётку, и отвечал на вопросы мага на своём дикарском, не понятном мне языке.

Колдун, кажется, понимал орка, хотя и с трудом, отчего постоянно переспрашивал. Орк отвечал, не противясь, возможно, смирившись со своим безвыходным положением, а может, под действием каких-то чар или зелий. Моё неуклюжее пробуждение прервало беседу, Ксардас лёгким движением руки усыпил пленного и подошёл ко мне:

– Вижу, тебе уже лучше.

– Да. Кажется, в голове немного прояснилось. Я всё вспомнил… И наш уговор, – с неохотой выдавил я из себя.

– Хорошо! Очень хорошо. В таком случае, полагаю, книга у тебя?

– Да, – достал я свёрток из дорожной сумки, – мне даже не пришлось ничего делать. Корристо сам отдал её после вашего послания… Ещё он написал ответное письмо.

– Некоторых жизнь ничему не учит. Он сентиментален, будто маленькая девочка. Давай сюда.

Ксардас развернул свёрток на столе. В нём оказалась книга в чёрном кожаном переплёте и небольшой конверт, запаянный личной печатью Корристо.

– Даже письмо потрудился написать. Сколько мне чести! – прокомментировал