Уже после того как приняла роды, уставшая Хэла сидела в детской комнате, укладывала спать старших детей. Милена предложила забрать их в Зарну на пару дней, но ребята захотели остаться дома с родителями и новорождённой сестрой.

Рэтар прислонившись к стене в коридоре слушал тихое пение супруги. Песню эту она пела и Трою, и Раде с Реймом — дети её очень любили, несмотря на то, что не понимали ни слова. Как-то Милена объяснила, что песня эта про грусть и спящее солнце, которое является светилом в их с Хэлой мире.

“I wish for this night-time

To last for a lifetime

The darkness around me

Shores of a solar sea

Oh how I wish to go down with the sun

Sleeping

Weeping

With you”

И хотя точного перевода он так и не узнал, но каждый раз невозможно щемило сердце, когда она это пела.

Хэла, поцеловав детей и тихо пожелав спокойной ночи Соле, которая спала в этой же комнате, вышла в коридор, прикрыв за собой дверь. Женщина улыбнулась супругу и шагнула в его раскрытые объятия.

— Пойдём отдыхать, — сказал Рэтар ей в макушку.

— Пойдём, — согласно кивнула ведьма и они пошли в сторону своей комнаты.

— Я перегнула палку сегодня? — спросила Хэла, имея ввиду то, как поступила с Роаром и Миленой.

— Нет, родная, они не маленькие, всё с ними будет хорошо, — убеждённый в своих словах ответил тэяр. — И Милена согласилась на наше предложение. Я уже поговорил с Радой и Реймом.

— И как?

— Ну, с Реймом проблем не будет, а Рада пока согласилась, — пожал плечами мужчина открывая дверь и пропуская в комнату супругу.

— Хорошо, — вздохнула Хэла.

— Нужно будет отправится в Ринту, — сказал Рэтар, подойдя к ней сзади и развязывая пояс юбки.

Став тэярой Хэла практически перестала носить платья, отдавая предпочтения рубахам и юбкам.

— Оу, — отозвалась женщина, не мешая ему, и получая невообразимое удовольствие от его помощи, отпуская усталость и переставая делать вид, что ей всё по силам. — Когда ты отправляешься?

— Мы, — шепнул ей в голову, потом поднял и прямо как ребёнка вытащил из сползшей на пол юбки, усадил на кровать, стал снимать обувь.

— Хорошо, — улыбнулась Хэла, протягивая руки и снимая с него рубашку. — Когда мы отправляемся?

— Лучше бы поскорее, но посмотрим, как Лорана будет себя чувствовать.

— Надолго?

— Нет, надеюсь управимся быстро, — и Рэтар снял рубашку с Хэлы, ловя её губы, чтобы поцеловать.

Её руки обняли его и ведьма мягко утянула супруга за собой, мурча от удовольствия. Отдаваясь желанию оба они совершенно забыли о том, что за сегодняшний долгий день смертельно устали.

На утро Лорана уже рвалась в бой, роды прошли мягко и без травм. Она была бодра и всячески протестовала против того, что семья настаивала на её покое и сне. И Хэла решила, что вполне можно оставить её на попечение супруга и Солы, поэтому на следующий день с утра засобирались в Ринту.

— Я буду ждать тебя в Зарне, — полностью собравшийся Рэтар, поцеловал Хэлу в лоб, когда она вышла из чистой. — Надо перед отправлением кое-что обсудить с Роаром.

— Хорошо, я постараюсь побыстрее, — ответила она и тэяр знал, что сделает это, потому что её сборы были всегда по-военному чёткими и скорыми.

— Не торопись, — улыбнулся он и отправился к двери.

— О, Рэтар, — позвала его супруга. — Визит официальный?

— Да, очень, — ответил мужчина.

— Кстати, — Хэла подошла ему, пока он не вышел из комнаты. — Я хотела бы после возвращения забрать Милену куда-нибудь. Ей нужна перезагрузка.

— Что ей нужно? — нахмурился Рэтар.

— Отдых, — пояснила она. — Совсем немного. Дней десять. Без мужа, без детей, без домашних проблем.

— И она согласиться? — с сомнением произнёс Рэтар. Идея была хорошей, но в согласие Милены ему верилось с трудом.

— Мне плевать, — возразила в свойственной ей манере Хэла, — я просто её заберу. Но мне нужно, чтобы согласился ты. Согласился помочь Роару с детьми, если будет нужно. И пообещал не изводить себя тревогой по мне в моё отсутствие.

— Это будет сложно. Куда ты хочешь отправится?

— Не знаю, туда, где тепло. Но чтобы ты поменьше переживал — Соёлт?

— Соёлт опасен для женщин, — прищурился Рэтар, сражаясь с внутренней паникой и невообразимой тревогой за супругу.

— Там же Тёрк и Брок, они за нами присмотрят. И я обещаю, что не буду снимать гракт, — улыбнулась Хэла, показывая на свой браслет с грактом Горанов.

— Хорошо, я подумаю, — произнёс тэяр через силу, — точнее я согласен, но мне просто нужно смириться с этой мыслью.

И ведьма радостно улыбнулась:

— Спасибо! — шепнула Хэла и теперь, даже если и хотел отказать, он просто не сможет сказать ей нет.

Ох, уж эти слабости, с которыми так сложно бороться. У Роара были слёзы Милены, у Рэтара счастливое лицо Хэлы.

Роар был рад тому, что тан согласился помочь с Ринтой. Он мог бы отказать, потому что тэяр такие вопросы мог и не решать. Но понятно было, что Рэтар не будет отказывать.

Они обсудили кое-какие вопросы, основываясь на последних новостях, которые передал из Ринты митар.

— Элгор сказал, что встретит вас. И он договорился о встрече, но думаю, что Элаза и так бы принял тебя, — сказал Роар и перевёл удивлённый взгляд на дверь. Улыбнулся.

Рэтар обернулся. В дверях стояла Хэла.

— Выглядишь просто потрясающе, — проговорил Роар.

— Я старалась, — повела она плечом и перервела озорной взгляд на Рэтара.

Что она точно понимала и чего всегда теперь придерживалась, когда стала смиренно принимать свой титул, это обязанность выглядеть безукоризненно на вот таких встречах. И конечно она могла себе это позволить. Траты на одежду её раздражали, потому что излишняя пышность ей претила, она предпочитала простоту и удобство. Хотя смирилась с тем, что дорогая ткань лучше, чем дешёвая.

Но тем не менее она обязала себя иметь в гардеробе платья, которые показывали всем статус её супруга. И конечно Хэла подошла к этому делу с присущим ей творчеством. Платьев было немного, но они были заказаны у хороших мастеров, сшиты по её эскизам и её точным меркам. И выглядела в этих нарядах супруга тэяра Изарии просто отлично.

Сегодня на ней было платье с широкими рукавами, нейтрального, не чисто белого, а приятного молочного цвета, но подшитое синим и чёрным кантом, говорящим о принадлежности к Изарии и Горанам. Хэла вернулась в прежнюю мягкую форму своего тела, поэтому была видна её фигура, а круглый вырез открывал