Шрифт:
Закладка:
– Почему это? – фыркнул Гриша. – Мне нравится прыгать!
– Когда человек идёт, – сказала тень, – он всегда наступает на ноги своей тени. Это больно – но мы, тени, терпим. Человеку ведь нужно ходить. Но когда человек прыгает с гаража, тем более – просто так…
– Значит, ему нужно прыгать! – оборвал тень Гриша. – Потому что человек так хочет.
И спрыгнул с гаража ещё пару раз.
– Больно же! – стонала тень.
А Гриша смеялся.
И вдруг на него надвинулась ТЕНЬ. Огромная. Тёмная. От машины-бетономешалки. Машина остановилась рядом, а ТЕНЬ спросила густым басом:
– Кто здесь обидел мою сестру?
Гриша хотел соврать, что это не он – но с перепугу не мог даже пикнуть. Хотел убежать – но ноги завязли в тени, как в трясине.
– У нас всё просто, – сказала ТЕНЬ. Каков ты – такова и твоя тень. Отныне, когда ты наступишь ей на ногу, она наступит в ответ!
Машина тронулась и уехала. А Гриша со своей маленькой тенью остался.
– Пойдём? – предложила тень.
Мальчик шагнул – и вскрикнул от боли. Словно кто-то оттоптал ему сразу обе ноги.
Тень усмехнулась:
– Может, попрыгаем с гаража?
Но Гриша уже не хотел прыгать. Кое-как доковылял он до дома – и лишь там, в тёмном подъезде, где не было тени, смог идти нормально.
Родители Гришу потом и врачам показывали, и знахарям с гипнотизёрами, и на курорты возили – всё без толку. Врачи только разводили руками: болезнь редкая, непонятная.
Мальчик рос – росла и его тень. И всегда, когда он шёл куда-то, наступала несчастному на ноги. Пришлось ему постоянно зашторивать окна, а на свет выходить в мягких валенках – и лучше в полдень, когда нет теней.
С тех пор прошло много лет, и мальчик давно стал дедушкой Григорием Ивановичем. Когда он встречает во дворе детей, то бормочет:
– Кто обижает слабого – сам будет слаб. Кто делает больно беззащитному – того никто не возьмёт под защиту. И вечно бояться им собственной тени!
А дети думают, что дедушка сумасшедший.
Давным-давно, не то чтобы при царе Горохе, но точно ещё при царе, жил в одной деревне мужик, самый обыкновенный. Копал он как-то у себя в огороде колодец. Рыл, рыл – вдруг звяк: бутылка, сургучом запечатанная. Тёмная, непрозрачная – поди пойми, что внутри. Обрадовался мужик, пробку сорвал – вдруг как зашипит, как дым из бутылки повалит! Закашлялся мужик, глаза трёт. Глядь – в дыму старичок сидит: борода длинная, волосы до плеч, шапка на голове диковинная, а сам насквозь просвечивает. Оторопел мужик – невесть что мерещится!
– Ты кто таков, дедушка? Откуда взялся? – спрашивает.
А старичок ему отвечает:
– Джинн я, из бутылки. Мы, джинны – волшебные существа. По несчастью своему часто лезем в бутылку. А кто нас обратно освобождает, тому джинн должен желание исполнить.
– Вот так ну! – ахнул мужик.
– Серьёзно! – сказал джинн, – Давай, загадывай.
– Хочу богатым стать! – говорит мужик, – И чтобы всё у меня было!
– Молодой человек, молодой человек, – прервал его джинн, – не спешите! Вы бы сначала спросили: а что вы, уважаемый джинн, умеете?
– Ладно, а что вы, уважаемый джинн, умеете?
– Я джинн с узкой специализацией: могу сделать так, чтобы ваши маникюрные ножницы никогда не затупились.
– И всё? – не поверил мужик.
– Остальное тоже пробовал. Что-то получается. Только никогда не знаешь – что именно. А вот ножницы – это с гарантией!
Да только мужик отродясь и не слыхивал, что это за ножницы маникюрные – не было у них в деревне такого предмета. А с топором у джинна не вышло. Пришлось ему снова в бутылку спрятаться.
Загоревал мужик, что пшиком дело кончилось, домой в деревню побрёл. И не заметил, как всё разболтал – и про бутылку, и про джинна. Посмеялись над ним селяне, потешились. А был в той деревне кучер тамошнего барина, всех этих мест владетеля. Кучер барину рассказал. Барин перво-наперво тоже посмеялся, а потом призадумался. Богатый он был – страсть, от богатства аж лопался, да только жадности ещё больше в нём было. А ну как, думает, правду мужик сболтнул? Откуда ему, сиволапому, самому такую сказку выдумать? Надобно проверить!
Приехал барин в деревню, да к мужику в избу – видит, и впрямь бутылка диковинная на столе стоит. Забрал её барин, в господский особняк увёз. Заперся в своём кабинете да пробку из горлышка и вытащил.
Тут дым повалил, старичок появился: бородатый, на голове тюрбан, сам насквозь просвечивает – всё как мужик рассказал. Настоящий джинн!
Посмотрел на него барин сурово и говорит:
– Я тебя освободил – теперь исполняй моё желание. Сделай меня сию же минуту царём! Да живо, без разговоров!
Поклонился джинн, хлопнул в ладоши.
В тот же миг превратился барин в толстого, гривастого льва. Лев ведь – царь зверей, всяк об этом знает. А джинн захохотал злобно и исчез, будто его и не было.
Сунулись было барские холопы к хозяину в кабинет – а там лев! Всех распугал, разогнал. Так и сидел, на весь свет рычал, пока из города воинская команда со звероловами не прибыла. Отловили льва, в клетку посадили и в зверинец царский отправили.
А мужик в город переехал, женился и мастерскую открыл: маникюрные ножницы начал изготавливать. Из самих Лондона и Парижа за его изделиями перекупщики приезжали, потому как – не тупятся!
Одна девочка очень любила своего хомяка. Баловала. Кормила отборными зёрнышками. Гладила по спинке. Водила гулять. В общем, очень старалась, чтобы хомяк был счастлив. И хомяк был счастлив. А вот девочка – нет. Потому что знала: хомяки живут недолго. Как хомяка ни корми, как ни лечи – хомячий век короток.
– Вот бы встретить добрую фею, – мечтала девочка, – и чтобы она согласилась исполнить моё заветное желание. Я бы попросила, чтобы мой хомяк стал бессмертным: рос бы, играл и жил вечно.
Так случилось, что мимо как раз пролетала добрая фея. А может, и не очень добрая – их, фей, поди разбери – но очень отзывчивая. Услыхала она девочкины слова, взмахнула волшебной палочкой – и желание сбылось. Заветное ведь!
Только сначала никто этого не понял. Просто хомяк стал расти, расти… Через год он уже не помещался в клетку, и пришлось купить новую. Через три года хомяк был ростом с небольшую собаку, и девочка водила его гулять на поводке. Все, конечно, подумали, что это никакой не хомяк.
– Наверное, нам по ошибке продали медвежонка, – решили родители и хотели отдать хомяка в зоопарк. Но девочка не согласилась.
– И вовсе это не медвежонок, – говорила она. – Просто сбылось моё заветное желание.
