– Беги! – сказал он уже громче. Рен затрясло, и он расхохотался в ответ.

Она потрясла головой, изо всех сил продолжая ползти прочь. Все подернулось туманной дымкой, белая комната трепетала и извивалась, словно развевающаяся на ветру занавеска. Медленно наступила темнота, сужая ее поле зрения. Когда мир изогнулся и потемнел окончательно, Рен в последний раз услышала этот ужасающий голос.

– Беги! – закричал он.

Рен рывком села на постели. Комнату заливал дневной свет. Дыхание вырывалось из груди рваными, хриплыми выдохами, кожу заливал липкий пот. Какое-то время Рен не могла понять, проснулась ли она или все еще спит, отданная во власть кошмаров. Она сощурилась, оглядываясь и пытаясь прийти в себя, чувствуя, как неистово колотится у нее сердце.

– Господи. Это худший кошмар в моей жизни, – хрипло выдавила она в пустоту спальни, свешивая ноги с кровати.

Вчера она забыла включить сигнализацию, и сейчас увидела: жалюзи на окне с ее стороны кровати подняты, и через окно льется солнечный свет. Это еще не все: они слегка перекосились, зацепившись за облупившуюся краску. Конечно, ничего необычного в этом нет, но Рен все равно ощутила, как ее охватывает паранойя. Джейн Доу шли за ней по пятам, и Рен всегда боялась, что следом могут прийти и их убийцы.

Она покачала головой, стараясь выбросить из головы навязчивые мысли. Слишком рано. Рен поправила жалюзи и отправилась в душ.

Пока в бойлере нагревалась вода, Рен почистила зубы. Ее мысли вновь начали блуждать. Пока она занималась обычной утренней рутиной, мысленно она обдумывала предстоящий выходной. Ей бы и правда не помешало провести день вдали от всех этих как-то связанных между собой тел, найденных во всех уголках ее родного города. Целых двадцать четыре часа, в течение которых Рен не придется смотреть в раскрытую грудную клетку – это казалось почти что недостижимой фантазией. Ей нравилась идея, что она сможет просто посидеть где-нибудь с мужем и расслабиться. Черт, да Ричард за этот месяц столько раз успел пошутить свою дурацкую шутку «А ты похожа на мою жену», что Рен даже начала находить ее забавной.

Моргнув, Рен вернулась в реальность и со скрипом повернула кран, выключая душ. Водные процедуры были окончены, пора было одеваться и выходить в реальность.

* * *

Рен взмахнула ключ-картой перед датчиком, толкнула тяжелую стальную дверь, и на нее тут же обрушилась волна слегка затхлого воздуха. Рен направилась в свой кабинет. Там она бросила на стол ключи и тут же заметила целую кучу свежих файлов, лежащих в папке «Новые дела».

Она вздохнула и покачала головой. Обычно ее не смущало обилие работы. Но сейчас, со всеми этими новостями об еще одном найденном теле и СМИ, поднимающими панику, Рен начинала чувствовать давление. Стопка новых дел – это, конечно, не худшее, что могло случиться, но приятного мало.

– Можете зайти по-быстрому? – позвала Рен, опускаясь в кресло. В кабинете почти тут же оказались двое ее надежных ассистентов. Один, правда, не успел еще завязать шнурки на ботинках, а потому споткнулся и чуть не влетел головой в полку, заставленную анатомическими атласами, но в последний момент сумел избежал падения. На щеках у него расцвел яркий румянец. Он всегда был жутко нервным парнем.

– Здравствуйте, доктор Мюллер. Чем можем помочь?

– Привет. Мне нужно, чтобы вы подготовили для меня парочку дел этим утром, – объяснила она, открывая первые два дела. – Похоже на передозировку. Двадцать три года, женщина, найдена за баром «Встряхнись». Собери с нее как можно больше образцов, ладно? В шкафчике в коридоре, слева, лежат свежие антикоагулянты.

Тот ассистент, что помладше, принял у нее папку с делом и кивнул.

– Все сделаю. Провести полную ревизию органов? – он уже шел к двери.

– Да, все подготовь и извлеки. Я не заметила никаких внешних признаков травм, но если на что-нибудь наткнешься, то позови.

Рен открыла второе дело и повернулась к оставшемуся ассистенту, ждущему на пороге.

– А для тебя у меня есть пятидесятишестилетний мужчина. На первый взгляд – обычное самоубийство. Найден в своем собственном доме, в нёбе – пулевое ранение. Записки не оставил, но общую картину ты уловил. Он левша, так что проверь ведущую руку на следы пороха.

Избавившись от наименее тяжелых дел, Рен встала из кресла и направилась в секционную.

– Сегодня я тебя поймаю, – громко сказала она.

* * *

Рабочие часы в морге пролетели в мгновение ока, и вскоре Рен уже вызвали на место преступления вместе с Леруа.

Рен смотрела, как он идет по тротуару. Они с Леруа оба уже успели в полной мере ощутить негативную энергию, окружающую это место, но все еще были полны решимости отыскать какие-нибудь зацепки в переулке за баром. Второй диплом Рен был в криминологии – и это делало ее помощь незаменимой в делах подобного рода, неважно, предстояло ли работать в тишине секционной комнаты или под открытым небом.

Рен раздумывала над тем, насколько часто ходят по этому переулку. Сложно было себе представить, чтобы убийца мог избавиться от тела так, чтобы его не заметили. За ночь здесь успели побывать целые сотни людей – через переулок можно было срезать путь, чтобы выйти на соседнюю улицу, и кроме того, это было отличное место для наркоторговцев, проворачивающих свои дела вдали от суеты главной дороги.

С другой стороны, ни один завсегдатай бара с литром бурбона, плещущегося в желудке, не будет внимательно оглядываться по сторонам, особенно когда, пошатываясь, бредет через переулок навстречу кровати. Возможно, убийца понял, насколько просто здесь избавиться от тела, если сохранять хладнокровие. Рен хотела понять, как мыслит их убийца, но она видела, что Леруа это было больше неинтересно. Он хотел только одного – найти, кто это сделал.

Земля, на которой лежала жертва, была запятнана темно-коричневым, словно кто-то разлил кофе. Будто сама земля пыталась вытолкнуть на поверхность ответы. Нечасто Рен чувствовала себя настолько беспомощной – и одновременно зачарованной сценой преступления.

– При выборе жертв он явно тяготеет к безвкусице, – заметил Леруа, не поднимая взгляда от трупа.

Рен приподняла бровь, собираясь спросить, что он имеет в виду. Леруа продолжил, не дав ей шанса задать этот вопрос.

– Тех, которых легко забыть, но не невидимых. Неплохо выглядящих, но не впечатляющих воображение, – разъяснил он.

Он прав. Жертвы были не слишком заметными. Они не были уважаемыми членами общества, но и не были маргинальными элементами, до которых никому не было дела. Нет, он не забирал жизни бездомных или проституток,