Вот суки! И начштаба мой и оба адмирала! Ладно наш сбитый самолёт себе присвоили, но какого хера вообще в Самарканд?! Это курсы капитанов кораблей пустыни?! Верблюдов будут там учить водить?! Где Самарканд, а где море?! Академия военно-морского флота имени, сука, сухопутного маршала Ворошилова! Они меня что, хотят кадровым сделать?! Ну вот какого хрена?!

Дела я сдал начштабу тут же, как только вернулся в расположение дивизиона. Просто пришёл в штаб и покрыл этого козла матами, как школьники на уроке физкультуры. Долго передавал, минут пять. Никак остановится не мог, всё что думал высказать, а по сути если убрать маты и не сказал ничего. Штабной планктон смотрел на своего командира открыв от изумления рот. Да мудаки, я такой, больше не надо сдерживается и играть из себя заботливого, требовательного, но справедливого командира, китобой Витя Жохов вырвался из клетки.

— Гребитесь вы все конём! Что бы у вас жабры на жопе выросли! А тебе падла штабная желаю чири на рожу и геморрой размером с арбуз! — резюмировал я, и ушёл на «Шторм», который как раз проводил плановый профилактический ремонт двигателя.

— Трофеи доставай Иваныч! Выпить хочу! — ещё на сходнях заявил я своему бывшему старпому, а теперь полноправному хозяину «Шторма».

— Сейчас организую! — Иваныч знал меня достаточно хорошо, чтобы лишних вопросов пока не задавать. Тут лучше не лезть под горячую руку, а дать мне немного остыть, а то так всё что угодно может случится, от мордобоя, до разбора родословной до седьмого колена и перечисления её сексуальных предпочтений — под горячие или по-быстрому?

— По-быстрому, пока готовится горячее! — выдохнул я сквозь зубы, с трудом сдерживая свою злобу. Стой Витя, на мужиках не надо срываться, они не причём, роднее и ближе них тут у тебя никого нет.

— Рассказывай — только после третей рюмки коньяка Иваныч позволил себе задать вопрос. Меня как раз слегка отпустило, и я расслабленно облокотился на переборку капитанской каюты.

— От командования меня отстранили, сейчас дивизионом Шаповалов командует! — выдохнул я.

— Дела… — присвистнул Иваныч — а тебя куда?

— А меня в Самарканд, хвосты верблюдам крутить, если они у них есть конечно! — пожаловался я, наполняя свою стопку.

— Нахрена?! — Иваныч выпучил на меня свои удивлённые глаза.

— Учить дурака будут! Это я про себя. Должности я не соответствую, на курсы подготовки в академию направили! На три мясца! И самолёт мне припомнил, говорит врёшь поганец, это дословно! Новый орден хочешь, на свою грудь прикрутить, кто мол ты, пёс смердящий, а кто контр-адмирал! Сбитый погранцу гондону засчитали! И главное явно же давно решили, ждали, когда я обделаюсь как следует! Шаповалов сука, стуканул! Пристрелить его что ли? В штрафбате три месяца перекантуюсь и свободен, зато на душе легче будет…

— Тфу! Я думал что-то серьёзное! Да хрен с ним с самолётом! Пусть на их совести будет! — сплюнул на пол Иваныч — ну и чего ты взвился? Целых три месяца в тылу арбузы с дынями и урюком лопать будешь! Отдохнёшь!

— Ты главного не понял. После этих курсов я кадровым буду числится, а значит, когда всех после войны демобилизуют, я тут останусь лямку тянуть! Вот нахрена мне это?! Всю жизнь бляха муха мечтал! Наливай, чего расселся!

— Да с хера ли? — удивился Иваныч — это всего лишь курсы, ты же не академию закончишь! Уволят тебя без проблем, вот увидишь! Тут сейчас и так капитанов больше чем кораблей. Держать насильно не будут!

Может и прав Иваныч, но я знаю точно, и дед мне в своё время это рассказывал, что демобилизовали военных моряков, которые хотя бы курсы переподготовки прошли в последнюю очередь, аж в сорок седьмом году! Мне что теперь, ещё два лишних года служить?!

Глава 7

Самарканд встретил меня удушливой жарой с температурой воздуха по тридцать градусов. И это сентябрь, календарное лето закончилось, а что тут в июне и июле творится?! Мне, чисто северному жителю что в той, что в этой жизни, показалось, что я из самолёта попал прямиком в парилку. Моё темный китель из плотной шерстиной ткани тут же пропитался потом, который высыхал под мышками, создавая у основания рукавов причудливые солевые пятна, тельник неприятно лип к телу, а ноги в тяжёлых флотских ботинках горели огнём и требовали выпустить их на волю. Под фуражкой истекая потом чесалась голова, а недавно мытые волосы превращались в засаленные лохмы. Жара! Никогда не любил жару и яркое солнце. Лучше одеться по теплее, когда холодно, и чествовать себя комфортно, чем потеть и страдать от духоты, не имея возможность снять с себя форму. Вот бы все охренели, если бы я в шортах, майке и сандалах в академию явился! По идее и белая форма на флоте есть, она как раз бы подошла для такого климата, но я и не спросил есть ли она на складах нашей флотилии, а теперь уже поздно.

Подхватив фанерный чемоданчик, я тоскливо огляделся и пошёл ловить попутку. От аэропорта до Самарканда восемь километров, и идти по такой жаре пешком это всё равно, что крест на Голгофу тащить — ничего приятного, а в конце мучительная смерть. Из уважения к моим наградам, комендант аэропорта попутную машину мне нашёл быстро, только вот точного места расположения академии не знал и посоветовал обратится в комендатуру города, которая должна помочь новому слушателю.

Разбитая полуторка, груженная порожними кислородными баллонами, гремя содержимым кузова на каждой кочке и безбожно пыля, уже через двадцать минут доставила меня до славного и древнего города Самарканда, а ещё через полчаса я был в комендатуре. Дежурный помощник коменданта, проверив мои документы, выделим мне бойца из дежурного взвода, который должен был проводить меня в мою альма-матер.

Начальник академии контр-адмирал Владимир Алексеевич Петровский принял меня доброжелательно, но при этом сразу расставил все точки над буквой ё.

— Поблажек не будет! Курсы ускоренные, но качество обучения от этого страдать не должно, а это значит, что в этот краткий курс наши преподаватели постараются вместить максимум из объема обычной программы. Нужно будет постараться, особенно вам. Возможно вы не знали, но в академию и на курсы принимают только офицеров, прошедших полный курс обучения в военно-морских училищах! Это четыре года специальной подготовки, у вас же за плечами только морской техникум и курсы капитанов малого плавания! Для вас сделано исключение по просьбе Головко и из уважения к вашим заслугам, своим приказом я могу зачислить на курсы любого офицера несмотря на образование. Вам будет сложно, гораздо сложнее чем другим слушателям. Не справитесь, будете отчислены без всяких вопросов!

Ну вот, сделали исключение для героя. А я просил?! Ну ладно, не всё так плохо оказывается, это мы уже проходили, когда я в Нахимовском училище учился. Достаточно только забить на учёбу, и я свободен! Сдав аттестат и получив, планшетку с блокнотами, чертёжными принадлежностями, карандашами и набором линеек, а также направление в общежитие, я отправился устраиваться на новом месте. Учеба начнётся только через два дня и сейчас слушатели курсов только прибывали в академию.

Общежитие располагалось в здании школы, классы были поделены деревянными перегородками на небольшие комнаты, рассчитанные на проживание четырех человек. Ничего лишнего, четыре панцирные кровати с тумбочками, вешалка для верхней одежды и стол с четырьмя табуретками. Душа нет, кухни тоже, на улице установлен длинный рукомойник, в котором одновременно могли умыться или почистить зубы человек двадцать, удобства тоже на улице. Не пятизвёздочный отель конечно, но жить можно, если не долго. Принимать пищу мы должны были в здании академии, и судя по всему, об основном пропитании мне придётся позаботиться самому, так как кормёжка предполагала тыловые нормы довольствия, а здоровому мужику этого явно не хватит. В той комнате где меня поселили, уже обосновались два моих соседа. Капитан-лейтенант Синицын Алексей с Балтийского флота и капитан второго ранга Кудрявцев Борис, молодой, но абсолютно седой моряк, направленный в академию с Черного моря.

— Етическая сила! Виктор Жохов если я не ошибаюсь?! Ну конечно, у нас на флоте только один дважды герой! Етить колотить! Ни когда не думал, что буду жить в одной комнате с легендой! — к таким встречам я уже привык, и поэтому на слова балтийца только поморщился. Тяжело быть звездой! — Лёха! Синицын!

Пожав протянутые руки соседей я со вздохом