Боже, Лисонька, что с тобой случилось, что ты уже даже думаешь практически на матерном?!

— Как ты, малыш? — начинает муж.

Я мешкаю, понимая вдруг, что на этот тупой вопрос у меня только один, но совершенно искренний ответ.

— А ты знаешь, хорошо! — Даже плечами пожимаю, удивляясь самой себе. — Действительно хорошо! А у тебя?

Он озадаченно закусывает губу. Видно, не ожидал от меня такого спокойствия и не понимает, что дальше.

— Алис, это совсем не то, что ты подумала, клянусь! Позволь, я всё объясню!

— А не поздно? Объясняться-то? Мне кажется, это нужно было делать сразу же. Как минимум догнать, проследить, чтобы не натворила глупостей, разве нет? А… Прости, совсем забыла — ты же был занят на очень важных переговорах!

— Лисёнок, не нагнетай. Мы оба знаем, что в тот момент ты не стала бы меня слушать. Я просто дал тебе время немного остыть. Так лучше, поверь.

— М. И тебе даже не интересно, где я ночевала, да? А-а-а… Погоди, я, кажется, поняла! Твои переговоры задержались, и ты даже не в курсе, что в ту ночь я так и не пришла домой?

— Знаю. И я очень волновался, поверь. Не спал почти сутки.

— Так почему же не спрашиваешь, где я была? — Присаживаюсь на край стола, демонстративно поправляю резинку чулка. — Спроси. Ну?

— Ты странно себя ведёшь, Лисёнок. Мне кажется, это шок, и нам пока ещё рано поднимать эту тему…

— Ну-ка спрашивай! Живо! — Ору и сама же пугаюсь своего внезапного бешенства, а муж вскидывает ладони к груди:

— Ладно, ладно! Где ты провела ту ночь?

— А с мужиком, представляешь! Серьёзно! У меня ведь давно уже есть любовник, чтоб ты знал. Он очень богатый, красивый и не страдает одышкой после пяти минут секса. Даже после часа не страдает! И раз уж теперь мы с тобой разобрались в этих наших секретиках, давай просто цивилизованно разведёмся и всё, окей? Я даже пойду на уступки, и заберу только машину, уже хотя бы потому, что половина её стоимости — моя Тойота, а ты оставишь себе квартиру со всеми потрохами, включая, естественно, и мой кредит на ремонт. Так будет честно.

Сергей проходится вдоль окна. Плечи напряжённо приподняты, на лице дикое волнение, даже вены на любу вздулись. И меня вдруг колет где-то в душе: а ведь всего пару дней назад я, кажется, любила этого человека и мечтала о нашем с ним «долго и счастливо» — даже вопреки подсознательному страху, что однажды мне всё-таки придётся выбирать между ним и своей женской природой. И заранее готовая выбрать мужа.

Чувствую, как к горлу подступает ком. Боже, как же это всё-таки больно — быть преданной…

— Я не согласен на развод, Алис, — вздыхает муж. Голос его дрожит, в глазах слёзы, и я растерянно сползаю со стола, ведь ожидала чего угодно, кроме такого неподдельного отчаяния. — Я не хочу развода. Даже думать об этом не могу. А эта связь… Это просто секс и ничего личного! Это как спецзащита, чтобы не тащить негатив в дом! Я ведь себя сволочью после каждого раза чувствовал, но по-другому никак, Лисёнок! Ты пойми, я ведь зверею от всех этих япошек и арабов, они доводят меня до белого каленья, и, если бы не эта шлюха, я неизбежно сливал бы всё это дерьмо на тебя! Но я тебя люблю, Алиса! Понимаешь, люблю! — Кидается ко мне, но замирает в полушаге, словно не решаясь лишний раз раздражать. — Я готов вымаливать прощение! — Повинно опускается на колени, роняет голову. — И ей я уже сказал писать заявление на увольнение. Она уйдёт и больше никогда не появится в моей… в нашей жизни!

А меня вдруг корёжит. Он ведь даже не скрывает, что это было не раз, и не два, но прикрывается любовью ко мне же! Нет, ну надо же, каков козёл!

Нервно усмехаюсь. Жутко хочется избавиться от чувства стыда за это коленопреклонённое недоразумение и вырваться из зоны соприкосновения наших личных пространств, но некуда — сзади стол, впереди он.

— Не она, так кто-нибудь ещё. — Осторожно двигаюсь вдоль стола, но Сергей следует за мной на коленях, и я снова замираю. — Всё из этой же твоей целесообразности и неземной любви ко мне. Так что давай не будем усложнять? Просто разведёмся и трахай кого хочешь. И встань уже, не позорься.

— Лисёнок! — кидается он ко мне, хватает за бёдра. — Прости, ну прости!

Взвизгиваю. Завязывается борьба, в которой я безнадёжно проигрываю по силам и оказываюсь завалена на стол. Сергей пытается целовать мои губы… а я лишь чувствую, как этот стол — тот самый на котором всего пару дней назад он почти в такой же позе трахал другую бабу — жжёт спину.

Изловчаюсь, вырываюсь. Лохматая и взмыленная кидаюсь к двери.

— Я всё равно не дам тебе этот чёртов развод! — кричит вслед муж.

— Значит суд даст! — ору я и хлопаю дверью.

Секретарша усиленно делает вид, что ничего не слышала, но я буквально чувствую, как её распирает от восторга сенсационной сплетни. Ну и к чёрту их всех! Плевать! Я здесь чтобы работать, а не сиять в образе счастливой жены идеального мужа!

Чудом не подворачивая ноги на каблуках, мчусь в свой кабинет. Но едва запираюсь, как кто-то осторожно стучит. Распахиваю дверь, готовая убивать… И осаживаюсь. На пороге Лёлик — парень, работающий у нас по программе трудоустройства инвалидов. У него какие-то проблемы с позвоночником и, возможно, головой, потому что он немного инфантильный, светлый и наивный, но при этом исполнительный курьер-внутриофисник. А ещё, он, кажется, тайно в меня влюблён, но тоже очень по-детски, на уровне первоклассника, а поэтому его чувства хотя и вызывают у меня неловкость, но не создают проблем с назойливостью. И как бонус — Лёлика можно в любой момент послать за кофе на первый этаж, для него это целая миссия служения Даме сердца и каждый раз вызывает бурю восторга.

Словом, срывать злость на нём — последнее дело. Поэтому я лишь вымученно улыбаюсь:

— Привёт, Лёш. Как дела?

— Ха-харашо-о, — старательно вытягивает он. — А у т-тебя как?

— Да тоже пойдёт. Сходишь за кофе? Сейчас я…

Растерянно