Троцкий с женой перебрались в Мексику. Они поселились на красивой, хорошо укрепленной вилле в пригороде Мехико Койоакан, где, как они надеялись, их жизнь будет в большей безопасности, чем в Европе[44]. Но два года спустя Сталин жаждал смерти Троцкого сильнее, чем когда-либо. Советский вождь был уверен, что надвигается большая война, и хотел устранить опасного политического врага прежде, чем та начнется. В 1939 г. эта война началась, и он приказал ликвидировать Троцкого в течение года[45].

Эйтингон был человеком, которому поручили ликвидацию. Тот, зная, как высоки ставки, немедленно приступил к делу. Он разработал два параллельных плана: один жестокий и простой, другой – более изощренный. Для каждого подобрали агентов, которые никогда прежде не участвовали в операциях против Троцкого или троцкистов. Две группы убийц не знали о существовании друг друга и должны были действовать автономно, на всякий случай держась подальше от легальных и нелегальных резидентур.

Эйтингон получил полную свободу действий и возможность использовать любые активы советской разведки. Перебрав несколько вариантов, он решил задействовать агентов, завербованных им в Испании во время Гражданской войны, а также людей из сети Якова Голоса в Нью-Йорке.

Идея использовать агентов, завербованных среди республиканцев в Испании, казалась разумной. Они умели убивать и ненавидели троцкистов со времен боев за Барселону. И они были готовы пойти на многое за Сталина, поддержавшего республиканцев в Гражданской войне.

Один из них, мексиканский художник и коммунист Давид Альфаро Сикейрос, настолько преклонялся перед Сталиным, что немедленно согласился на предложение Эйтингона возглавить группу по ликвидации Троцкого. Это был со всех сторон странный выбор. Хотя у Сикейроса имелся боевой опыт, рискованно было поручить известному художнику руководить штурмом хорошо укрепленной и неплохо охранявшейся виллы Троцкого. Но Эйтингон никогда не боялся рисковать.

Группа Сикейроса под кодовым названием «Конь» должна была действовать первой, и тактика, которую выбрал для нее Эйтингон, была очень простой – атака в лоб.

Чтобы обеспечить безопасность Троцкого и его семьи, дом в Койоакане был превращен в крепость. Территорию виллы обнесли высоким каменным забором с проволокой под электрическим напряжением, воздвигли сторожевую башню с хорошим обзором и установили систему охранной сигнализации. Снаружи дежурили пять мексиканских полицейских, а внутри несколько охранников несли круглосуточное дежурство. На вилле Троцкий жил со своей женой Натальей и внуком-подростком Cевой. Мальчик остался сиротой – его мать, дочь Троцкого от первого брака, покончила с собой, а ее мужа арестовали и казнили в СССР как троцкиста.

Все это было известно Эйтингону. Одна из работавших в «крепости» женщин, агент советской разведки, снабдила Эйтингона подробным планом дома и описала, как работают охранники. Вскоре ее отозвали в Москву.

Виллу охраняли несколько молодых американских троцкистов, вчерашних студентов. Они не проходили никакой специальной подготовки, но зато были всем сердцем преданы Троцкому и его делу. Один из них, 25-летний Роберт Шелдон Харт, жизнерадостный парень, обожал Мексику, ее необычные ландшафты и экзотическую природу. Чтобы не скучать на вилле, он покупал местных разноцветных птиц и держал их в саду.

Однажды он мастерил птичью клетку и так увлекся, что отдал ключ от ворот виллы рабочим, занимавшимся ремонтом дома. «Ты можешь стать первой жертвой собственной беспечности», – с укором заметил ему Троцкий[46].

Старик, как называли Троцкого бывшие и нынешние соратники, был здоров и полон сил, однако несчастья, постигшие его родных и друзей после его изгнания из России, отразились и на нем. Он часто страдал бессонницей. Вечер 23 мая 1940 г. был тихим и теплым, но Троцкий долго не мог заснуть, пока не принял снотворное[47].

Его внук, 14-летний Сева, спал в комнате за стеной. Среди ночи кто-то начал открывать тяжелую дверь, ведущую из сада в дом, – ее скрежет разбудил мальчика. Увидев чей-то силуэт, он поначалу решил, что это охранник, но внезапно началась стрельба. Сева бросился на пол и спрятался под кроватью[48]. Ночная тишина была разорвана пулеметными и автоматными очередями. Нападавшие в полицейской форме ворвались в спальню Севы и открыли огонь по его кровати. Одна из пуль слегка задела его ногу[49], но он не вставал, пока налетчики не выбежали из дома.

В соседней спальне Троцкий и его жена лежали на полу в углу комнаты, пытаясь укрыться от пуль. Они слышали громкий крик «Дедушка!» – но не могли двинуться с места. Вскоре стрельба прекратилась. «Они его похитили», – прошептал Троцкий. Звуки выстрелов переместились в патио, а затем наступила тишина. Стрелки исчезли. Налет длился не больше двадцати минут.

Все обитатели дома собрались во внутреннем дворике. Сева тоже был там – пуля лишь оцарапала ему ногу. Чудесным образом никто не был убит или серьезно ранен, но один человек исчез: американец Роберт Харт, который в ту ночь охранял виллу.

Начатое полицией расследование показало, что незадолго перед рассветом около 20 человек в полицейской форме без единого выстрела разоружили и связали часовых снаружи виллы. Затем они подошли к воротам, один из них вызвал Харта, что-то ему сказал, и тот открыл ворота. Налетчики ворвались во двор, разоружили охрану, установили пулеметы за деревьями напротив спальни Троцкого и открыли огонь через окно. Для надежности они бросили в дом зажигательные гранаты и оставили у дверей мощную бомбу, но, к счастью, та не сработала. Решив, что после такого Троцкий вряд ли остался в живых, они ушли, забрав с собой Роберта Харта.

Месяц спустя мексиканская полиция откопала тело Харта на ранчо в предместьях Мехико, которое, как выяснилось, арендовали два советских агента. Когда Сикейроса арестовали, тот не отрицал своего участия в налете. Однако он утверждал, что убивать Троцкого не собирались: его хотели просто запугать и вынудить покинуть страну. Сикейрос также настаивал на том, что организовал налет по собственной инициативе. Позже его отпустили под залог.

Но Троцкий прекрасно понимал, что произошло. «Заказчик нападения – Иосиф Сталин при посредстве ГПУ»[50], – сказал он мексиканской полиции. Для него было загадкой лишь то, почему Харт, которого он так любил, открыл ворота нападавшим.

Эйтингон знал ответ. Именно он приказал одному из советских агентов перебраться из Европы в Мексику и подружиться с наивным молодым американцем: увидев у ворот виллы своего нового друга, Харт, не задумываясь, впустил его. Беспечность стоила Харту жизни, как и предрекал Троцкий. После налета американец превратился в опасного свидетеля, поэтому его ликвидировали. Троцкий не верил, что Харт работал на сталинскую разведку, – и был прав. Если на то пошло, американец, как телохранитель, имел массу возможностей незаметно убить Троцкого и сбежать.

Неудавшееся покушение стало впечатляющим провалом Эйтингона.