Тонкая талия и округлые бедра вдруг становятся настолько очевидны, что я даже зажимаю распахнутый рот рукой, пытаясь удержать глупые охи, не подходящие образу дивной красавицы.

— Ну, можешь ведь, когда захочешь! Давно было пора за себя взяться, — удовлетворенно кивает Виола. — Все. Я — в душ, а ты… иди к своей цели.

Я бросаю взгляд на часы, хватаю заранее приготовленные вещи и направляюсь в другую часть города за эльфийским ужином для своего то ли мучителя, то ли учителя.

Наверно, моя улучшенная версия снимает с предохранителя мужской интерес. Я привлекаю столько мужского внимания, что начинаю искренне мечтать о том, чтобы стать невидимкой.

У меня просит «контакт» какой-то парень в автобусе, и огромный орк сочиняет обо мне рэп. Знакомый водитель подмигивает и предлагает прокатить меня с ветерком в автобусе при покупке билета, а симпатичный продавец в Эльфтауне, у которого я второй день подряд покупаю еду для Таниэля, предлагает скидку, а взамен просит оставить свои контактные данные в качестве постоянного клиента.

Мне быстро надоедает мужское внимание, поэтому большую часть пути я стараюсь смотреть себе под ноги, чтобы не провоцировать никого на активные действия.

Красота из абстрактного и в общем-то безобидного понятия быстро становится для меня обузой.

Я изо всех сил стараюсь напустить на лицо больше строгости, а осанке солидности, но, кажется, мои усилия не слишком-то помогают отвадить от себя внимание.

Больше всего мне не нравится хмурое лицо Грега во время пересменки.

«Мы на нейтральной территории», — твержу сама себе. — «Он не трогает меня, а я его. Смотреть друг на друга не возбраняется». Тем не менее, когда я выхожу из поля зрения мед брата, я как будто начинаю дышать свободнее.

При первой же возможности приношу Таниэлю ужин из эльфийского кафе. Закрываю за собой дверь, опускаю блюдо на откидной кроватный столик, и тот одобрительно кивает:

— Ты хорошо выглядишь.

Вторая кровать в палате по-прежнему пустует, и эта беспристрастная похвала, сказанная без свидетелей и без всякого назойливого подтекста, кажется мне важнее, чем все остальные комплименты, услышанные в течение дня. Я улыбаюсь:

— Значит, за выполненную домашку ты ставишь мне зачет?

— Зачета ты не заслужила.

— Ты сказал, я хорошо выгляжу. Что не так? — я всплескиваю руками, до глубины души возмущенная.

— Твой облик — это не домашка, а часть тебя. К тому же, ты неправильно реагируешь на комплимент.

— Ошибки, ошибки, ошибки… А как правильно?

— Напоминаю. Интрига — основа любого флирта. Попробуй по-другому отреагировать на комплимент.

Я улыбаюсь, раздумывая над ответом, и вспоминаю цитату из какой-то книги. Там, помнится, было много романтики и главная героиня, поэтическая душа, частенько общалась со своим избранником на метафорическом языке. По мотивам той героини склоняю голову и с придыханием произношу:

— Благодарю тебя. Цветок благоухает ярче поблизости от ценителя.

— Приторно, — констатирует эльф, слегка мотнув головой. — Аж зубы сводит от сладости. Это не твое. Попробуй еще раз.

— Спасибо. Вы очень любезны, — отзываюсь уже без всякой слащавости.

— Дежурная фраза, которая не выделит тебя из толпы. Еще раз.

Вот здесь я не на шутку завожусь. Мне надоело угождать, заискивать, угадывать «правильные» ответы. Со злостью приходит и свобода от чужого мнения. Пожимаю плечами и отрезаю:

— Спасибо, что заметил очевидное.

— Как тебя зовут, прекраснейшая?

— Мое имя слишком сложно для тебя. Поэтому и дальше называй меня «прекраснейшая», — продолжаю дерзить, — в своих воспоминаниях.

— Почему «в воспоминаниях»? — оживляется эльф.

— Потому что в реальной жизни мы больше не увидимся.

— Жизнь непредсказуема, — цедит Таниэль. — Не зарекайся.

Вместо ответа неопределенно качаю головой, забираю пустую тарелку и направляюсь к двери. Всем своим видом транслирую: «Думай, что хочешь, эльф. Мое мнение не обязано совпадать с твоим.»

— Постой, — эльф окликает. — У тебя получилось… неплохо. Продолжай в том же духе.

Эти слова звучат приятным напутствием, и, как бы я ни злилась, заставляют мои губы дрогнуть в улыбке.

Глава 11. Я хочу понравиться другому

Во время ночного дежурства спать не полагается. Однако втихаря персонал обходит это правило, договариваясь о том, чтобы отдыхать по очереди.

У мед братьев есть своя комната отдыха, и, если ночь проходит спокойно, парни не показываются до самого утра.

После полночного обхода я разрешаю своей напарнице прилечь на диванчике в женской комнате отдыха, а сама устраиваюсь за дежурным столиком. Вместе со мной коротать ночные часы будет металлический термос, наполненный крепким кофе, и роман, который я начала читать пару дней назад.

Поначалу я планировала изучать на дежурстве материалы к экзаменам, но, поразмыслив, решила не искушать судьбу. Не хотелось бы заснуть на своей первой же смене.

В выбранном мною романе описывается история запретной любви. Он — главарь крупнейшей группировки из оркского гетто. Она — красавица эльфийка из семьи аристократов. Как раз дохожу до того места, где орк похищает эльфийку из академии высокой моды, чтобы раскрутить ее семью на выкуп, как за моей спиной раздается шорох.

Вздрогнув, оборачиваюсь и вижу силуэт парня в форме мед брата. Тусклый свет ночника не позволяет сразу разглядеть лицо Грега, но через пару секунд, когда я его узнаю, становится еще более жутко. Он молчаливо пялится на меня, засунув руки в карманы.

Вот же… нехороший человек! Чуть не довел до сердечного приступа! Всего лишь за два глубоких вздоха мне удается прийти в себя, и я ровным голосом интересуюсь:

— Ты делаешь внеплановый обход, Грег? Что-то не так?

— Зачем тебе это? — отзывается мед брат, указывая на мои уложенные в прическу волосы.

— В каком смысле «зачем»? — теряюсь я.

Моя внешность — не его ума дела, и я не понимаю, на каком основании он лезет в мое личное пространство. Или он что-то другое имел в виду?

Со следующей фразой понимаю, что в голове у парня гораздо больший бардак, чем я опасалась.

— Ты хочешь меня подразнить? Тебе приятно чувствовать надо мной власть? Говоришь «нет», а сама мечтаешь, чтобы тебя приструнили? Так тебя понимать?

Грег вдруг проводит ладонью по моим волосам, заставляя буквально вскочить со стула, отпрянуть в сторону и выставить перед собой книгу. На длинной коридорной стене отражаются наши тени. Мы стоим в напряженных позах, как борцы на ринге. Молчим, как того требуют больничные правила по ночам, но внутри я ору во весь голос.

Ругаю то себя, то поехавшего Веснушку.

Надо было попросить старшую не ставить меня с этим придурком в