Мне было неприятно признавать, как сильно меня задела эта мысль. Казалось, за долгие часы работы в библиотеке между нами установилось что-то вроде молчаливого взаимопонимания. Теперь же Кинн снова выставил между нами барьер, словно я была Тенью, от которой он хотел отгородиться.

За неделю до свадьбы я решила поговорить с Кинном – о нашей работе над южными диалектами, которая с моей стороны зашла в тупик. Но едва я к нему направилась, Кинн прошел мимо меня к наставнице Флие и о чем-то ее спросил. Я нерешительно застыла, чувствуя разочарование, и тут Тами, прильнув к окну, взбудораженно спросила:

– Кто этот красавчик? На нем форма Академии камневидцев. Это чей-то брат?

Тами обступили заинтригованные приятельницы, и тут же послышались их восторженные охи и ахи. Я оглянулась на Кинна, погруженного в беседу с наставницей, и подошла к окну. Но, бросив взгляд вниз, будто окаменела.

Там, у ворот, на всеобщем обозрении стоял Хейрон.

Он ничуть не смущался вниманием, наоборот, кажется, был весьма доволен и расточал улыбки направо и налево. Когда девчонки во главе с Тами едва не вывалились из окна, чтобы получше его рассмотреть, Хейрон поднял глаза наверх. Еще миг – и он бы меня заметил.

Я отшатнулась от окна с колотящимся сердцем. Что он здесь делает?

Мои пальцы непроизвольно вцепились в пустое левое запястье, и я в который раз пожалела, что не ношу браслет в школу. Я не заметила ни нашего фаэтона, ни Неллы. Странно, она ни о чем таком меня не предупреждала.

Услышав, как Кинн благодарит наставницу, я пришла в себя. Сейчас было самое время поговорить с ним, но занятия сегодня и так закончились поздно, Хейрону вот-вот может наскучить ожидание, и он начнет спрашивать выходящих обо мне. И тогда мы оба окажемся в неловкой ситуации – жених дожидается невесту, пока та разговаривает с одноклассником. Дяде это бы точно не понравилось.

С тяжелым сердцем я спустилась вниз и, стараясь скрыть раздирающие меня чувства, вышла во двор. Каждый шаг давался с трудом, чужое внимание отзывалось покалыванием на коже.

Хейрон заметил меня и, широко улыбаясь, двинулся навстречу. Зеленая форма Академии ему действительно шла. На груди с левой стороны гордо поблескивала нашивка Гильдии камневидцев – «снежинка» из семи камней, где каждый, кроме центрального камня-сердца, обозначал ценное для камневидца качество. Аббревиатура из названий первых четырех качеств и составляла мое имя.

Не успела я поприветствовать Хейрона, как он обнял меня. Откуда-то сверху до нас долетело многозначительное «о-о-о!», явно от Тами и компании. Мне хотелось вырваться из объятий, но Хейрон не торопился меня отпускать, и когда он наконец это сделал, я вся горела, а голова кружилась от его парфюма – в этот раз с пьянящим ароматом вернейской розы и лидского кедра.

– Пойдем! Поскольку ты сегодня позднее, чем обычно, я выпросил у твоей строгой гувернантки право встретить тебя.

Я собиралась ответить что-нибудь уместное, но у меня отнялся язык, когда слева нас миновал Кинн и, даже не посмотрев в мою сторону, скрылся за воротами. Что за детское поведение!

Заметив, что Хейрон вопросительно глядит на меня, я с трудом улыбнулась и, позволив взять себя под руку, последовала за ним.

Вместо кареты мой жених приехал в своем фаэтоне, который поразил меня чужими запахами и слишком яркими красками. Странным образом мне показалось здесь ужасно тесно: как бы я ни устраивалась на сидении, Хейрон был чересчур близко.

Молчание в этот раз тоже было иным – сгустившимся, напряженным. Чувствуя внимательный взгляд Хейрона, я поспешила нарушить тишину:

– Куда мы едем?

Он ответил не сразу.

– Хотел устроить тебе сюрприз, сделать особый подарок на день рождения. И немного отдохнуть от вездесущей Неллы.

Я ответила на его улыбку, хотя впервые в жизни почувствовала, что мне не хватает присутствия компаньонки. Вчера мы тихо отпраздновали мое совершеннолетие, и, видимо, поэтому сегодня Нелла решила меня не сопровождать.

Тем временем мы въехали в квартал Гильдии целителей, где сам воздух был пропитан стойким запахом трав и бальзамов, и Хейрон завел непринужденный разговор о своих знакомых из Гильдии искусств и о предстоящих концертах. Одна ко меня не покидало ощущение, что мыслями он где-то далеко или, наоборот, слишком близко – он часто задерживал на мне взгляд, от чего становилось не по себе.

Наш фаэтон вывернул на Малую Рыночную площадь и резко остановился, заставив меня вздрогнуть. Хотя сегодня был не рыночный день, перед нами теснилась толпа.

Хейрон нетерпеливо окликнул кучера:

– Что там?

Тот обратился к прохожему, а потом обернулся с неясным огоньком в глазах:

– Кажется, поймали воришку, господин.

Хейрон присвистнул, а у меня разом отнялись ноги. Кто в своем уме решил нарушить Закон?

Мой жених приказал подъехать поближе. В ответ на звонкие покрикивания кучера люди недовольно уступили нам дорогу, и фаэтон потихоньку тронулся. Вскоре мы оказались перед небольшим бакалейным магазинчиком, откуда вышли два Карателя в черной униформе с капюшоном и черных масках, закрывающих лица. Между собой они тащили мальчишку, вряд ли старше рыжеволосого Тэна, что встретился мне у жертвенника Деи.

Толпа, которая еще минуту назад бушевала, как озеро в бурю, стихла, а потом по ней, как легкая волна, прокатился вздох облегчения. Раз мальчик несовершеннолетний, значит, его не изгонят.

Но я не удержалась:

– Он совсем ребенок…

Хейрон, с любопытством разглядывая Карателей, пожал плечами.

– Как говорится, закон для всех един. Пусть благодарит Зеннона, что к малолетним проявляют снисхождение. Уж наверняка он с превеликим удовольствием предпочтет отсидеться в пенитенциарии, чем встретиться с Тенями.

Подземелье пенитенциария могло вызвать любые чувства, кроме удовольствия, но я была согласна с Хейроном: нет ничего хуже изгнания.

Каратели посадили мальчика в крытую повозку, для которой тут же освободили дорогу, и тронулись под перешептывание толпы. Хейрон задумчиво улыбнулся:

– Слуги Закона. Достойная работа. Единственный недостаток – приходится быть в тени.

Черная униформа Карателей и их закрытые лица всегда приводили меня в смутный трепет, поэтому я промолчала.

Мы продолжили путь, словно корабль в людском море, но у меня перед глазами продолжал стоять тот мальчик – с залатанными, слишком короткими штанишками и отрешенным, потухшим взглядом. Неожиданно меня взяла злость: на месте бакалейщика я бы закрыла глаза на воровство. Но, поймав себя на этой предательской мысли, я постаралась ее тут же отбросить. Так не годится. «Закон для всех един». В кон це концов, мальчику действительно повезло.

Я настолько ушла в себя, что перестала замечать, куда мы едем, и очнулась, только