Шрифт:
Закладка:
И вот однажды утром я глубоко вздохнула и решила одним махом сорвать с себя это одеяло. Старалась действовать с холодной головой, не позволяя клубку чувств вновь затянуть меня в ловушку. Я встала с кровати, посмотрела в окно и приняла решение.
24. Аксель
Я поднес телефон к уху, все еще охваченный трепетом.
– Она согласилась? – спросил я еще раз.
– Не совсем. Она хочет это обсудить. Это шаг.
– Оливер… – Я перевел дыхание, нервничая, потому что часть меня уже смирилась с мыслью, что ее молчание – это «нет», а другая часть… ну, в общем, я приложил много усилий за последние несколько недель, чтобы не сесть в машину и не стоять у ее входной двери, угрожая не уходить, пока не заполучу желаемое. – Спасибо тебе за это.
На другом конце провода повисло напряженное молчание.
– Она дала мне адрес кафе, чтобы вы встретились там в следующий понедельник днем. Есть ручка и бумага? Тогда записывай.
Я записал адрес и время, держа телефон между плечом и ухом и гадая, почему Лея решила использовать своего брата в качестве посредника. Но потом подумал… подумал, что, может быть, она удалила мой номер из контактов. Может, так она и сделала однажды, в гневе нажав на кнопку, как бывает, когда хочешь навсегда стереть из своей жизни то, что оставил позади, переходя на новый этап.
– Так, в понедельник в районе пяти часов, – повторил я.
– Да. Еще кое-что, Аксель… будь деликатен. Будь таким, каким никогда не бываешь. – Я закатил глаза и порадовался, что он меня не видит. – Говори только о живописи.
– Успокойся, Оливер, – произнес я, и он фыркнул.
– Легко сказать. И как хреново это чувствовать.
– Лея уже взрослая, черт подери. Ей двадцать три, думаю, она может нормально поговорить со мной в кафе.
Как ни странно, я не был уверен, что сам с этим справлюсь, учитывая, что в галерее едва смог вымолвить и слово. Но я хотел заверить Оливера, что это не сделает наши отношения еще более напряженными и неловкими, потому что иногда казалось, что у нас все как обычно, а в следующую минуту я чувствовал, что мы два незнакомца.
Я уже почти повесил трубку, когда он добавил:
– Аксель, и еще…
– Что? – Я задержал дыхание.
– Не заставляй меня пожалеть об этом.
Я заметил легкую мольбу в его голосе и задался вопросом, что он чувствует: казалось, он хотел позволить мне снова приблизиться к Лее, но в то же время был против этого.
Я не ответил, потому что Оливер торопливо попрощался.
Я простоял так несколько секунд, все еще держа телефон в руке и глядя в окно, где ветер шелестел листьями деревьев, растущих вокруг коттеджа, и все еще думал о ней, все еще думал о том, что увижу ее всего через несколько дней и что не вполне уверен, чего ожидать. И меня это бесило. Неопределенность, когда речь шла об этой девушке, за взрослением которой я наблюдал, с которой потом делил все: свой дом, свою жизнь, свое сердце.
И что со всем этим случилось?
Ведь люди постоянно появляются и исчезают, они закрывают и открывают двери, через которые входят и уходят. Такое бывает часто. Люди покидают твой мир или перестают брать трубку, но что происходит со всем, что они не могут с собой забрать? С воспоминаниями, чувствами, общими моментами… Могут ли они исчезнуть и превратиться в пыль? Где они хранятся? Быть может, в руках одного они остаются дольше, чем в руках другого. Быть может, в моем случае я остался со всеми этими невидимыми вещами, громадным и набитым чемоданом, а она сумела продолжить путь без тяжелого груза на спине.
Я взял сигарету и вышел на террасу. Затянулся.
Медленно курил в ночной тишине. Одно из тех воспоминаний, которые всегда со мной, всколыхнуло меня, когда сигаретный дым унесся в темноту. Мотив той песни крутился у меня в голове, и я снова слышал The Night We Met; как когда танцевал с Леей, прильнувшей ко мне ровно перед тем, как я поцеловал ее и переступил черту, изменившую все. Я закрыл глаза и глубоко вздохнул.
25. Аксель
Не помню, чтобы когда-либо так нервничал.
Кофейня, где мы встречались, выглядела по-деревенски, ее стены были отделаны деревом, а полки забиты растениями и старыми вещами, теперь – просто декоративными безделушками. Когда я вошел, Леи еще не было, поэтому я сел за один из столиков у окна, выходившего на малолюдную улицу. Заказал крепкий кофе, хотя знал, что он не поможет мне успокоиться, и помассировал виски пальцами, разглядывая один из балконов здания напротив c вазонами в тон, раскинувшимися ветвями, сползавшими вниз из-за того, что слишком выросли, желтые цветы, усеивавшие глубокий зеленый цвет.
Все было искусством. Все это. Жаль, не смог запечатлеть.
Я поднял голову, когда услышал звон колокольчиков над входной дверью. У меня пересохло во рту. Лея медленно двинулась вперед, ее взгляд остановился на мне, хотя я думал, она попытается избежать этого. О, ведь она всегда обладала способностью удивлять меня. Как же она непредсказуема…
Я предполагал, что ее взгляд будет неуловимым, но нет. Он был вызывающим. Я затаил дыхание, когда она подошла. На ней были узкие джинсы и простая серая футболка с коротким рукавом, но все, о чем я мог думать, – это то, что она самая яркая девушка, которую я когда-либо видел в своей жизни. Потому что именно такой она и была. Она сияла. Меня удивляло, как это возможно, что никто больше в этом кафе не заметил света, который, казалось, отражался от ее кожи, ее блестящих глаз, и той силы, которую она излучала с каждым своим шагом.
Я оперся о стол и поднялся.
Лея стояла передо мной. Я наклонился и поцеловал ее в щеку, хотя это был скорее не поцелуй, а касание, потому что она быстро отстранилась, села и повесила сумку на спинку стула. Я устроился напротив нее.
Мы смотрели друг на друга. У меня перехватило дыхание.
Как начать, что сказать?
Я заметил напряжение, сковавшее ее узкие плечи, и мне хотелось как-то успокоить ее. Как в былые времена. Как каждый раз, когда ей было плохо, когда я был ее спасательным кругом, а не тем, кто создавал проблемы.
– Хочешь что-нибудь выпить?
Лее потребовалось мгновение, чтобы оторвать свой взгляд от моего, прежде чем она подняла глаза и сосредоточилась на официантке, подошедшей принять заказ и налившей мне кофе. Я уставился на темную жижу, пока она заказывала яблочный сок, и пожалел, что не заменил кофе на стакан чего угодно, что я мог бы выпить, чтобы успокоить свои нервы.
– Итак… вот мы здесь, – прошептал я.
– Вот мы здесь, – тихо повторила она.
Мы снова замолчали. Я был чертовым идиотом. После долгих лет молчания с Леей это было все, что мне удалось вымолвить. Я закрыл глаза и глубоко вздохнул, собираясь с силами.
– Лея, я… – У меня был ком в горле.
– Контракт, – оборвала она меня, – мы должны поговорить об этом.
– Да. Оно. – Я сделал паузу, когда официантка вернулась, чтобы налить сок. – Я отправил его твоей преподавательнице.
– Она не обсуждала это со мной, – ответила Лея.
– Почему? – Я посмотрел на нее, заинтригованный.
– Потому что я не хотела слушать.
– Что ж, это… многообещающе.
Она не улыбнулась. Ни капельки. Мне не стоило и ожидать этого. Я подавил вздох и открыл папку, оставленную на столе. Пододвинул к ней экземпляр и взял свой. Лея нахмурилась, начав читать. Она не притронулась к соку. Я старался не смотреть на нее и сосредоточился на размешивании кофе.
– Есть что-то, что ты хочешь знать? – спросил я.
– Да, я хочу, чтобы ты все объяснил. Никаких сюрпризов.
– Раньше
