Шрифт:
Закладка:
— Я больше не могу, — просипел Хойсо.
Второй учитель лежал на боку, прямо на столе. Положив голову на руку Роуля он с отчаянием смотрел на тарелку, стоявшую перед старым другом. На ней, словно издевательство, лежал последний эклер.
— Эти эклеры божественны… Миндальная пудра в сливочном креме идеальна… Но я не могу столько жрать…
Хойсо говорил медленно, с передышками для того, чтобы отдышаться. Дыханию, к слову, мешал раздутый живот.
— Ни крошки врагу, — буркнул Рус и заглянул в печь, где доходили булочки с корицей и сахарной посыпкой.
Черт, изображая вселенские муки, дотянулся до эклера и с кряхтением подхватил его.
— Боже, какой аромат, — прошептал он и скосил взгляд на песочные часы, стоявшие тут же на столе. В них доходили последние крупицы. — Как ты говорил, Роуль? Умри, но съешь?
Черт принялся пихать в рот эклер целиком, разбрасывая крошки на стол и выдавливая крем. При этом он смачно чавкал, чтобы окончательно довести упыря до нервного срыва.
В момент, когда последние крупицы покинули верхнюю часть часов и оказались внизу, Хойсо отчаянно пытался проглотить эклер.
ХРЯСЬ!
Роуль встал и оглядел безумными красными глазами старого друга и ученика. Встал он вместе с куском столешницы, в которую вонзил когти, прошедшие ее насквозь.
— Мне нужно срочно кого-нибудь… — произнес он металлическим голосом. — Убить…
— Роуль, а как же булочки! — хихикая, произнес черт. Он лежал пузом к верху и довольно поглядывал на друга. — Мы запекли в одной булочке марципана!
— Возможно даже не одного… — произнес упырь и направился к выходу.
— Ой, посмотрите! — воскликнул Рус и достал припрятанный эклер. — У нас остался один миндально-сливочный эклер!
Роуль замер и повернул голову. Глаза налились кровью, теперь дергались уже оба глаза, а улыбка превратилась в безумный оскал.
— …возможно, даже какой-нибудь народ…
На глазах взбешенного учителя Рус откусил эклер.
— М-м-м-м-м… мне этот вкус напоминает… — Рус взглянул в глаза учителя и с довольной миной произнес: — Он напоминает мне теорему, которой нет ни в одном учебнике, и которую два великих мага выводили двадцать лет… Да! Определенно этот тот самый вкус!
Хуньжао задумчиво обошел каменный образец мужского полового органа, выполненного из камня.
— Нет, общие формы, конечно, выдержаны, — с легкой улыбкой произнес гурз. — Но детальность и композиция… отсутствуют как класс.
— И что тут детализировать? И что за композиция?
— А ты внимательно посмотри на свое хозяйство перед тем, как засовывать его в какую-нибудь девчонку, — хмыкнул мастер камня. — Если ты будешь внимателен, то заметишь, что на нем есть вены и волоски. Да и форма в определенных случаях отличается. Прямые… прямое хозяйство в принципе встречается крайне редко.
— Допустим, я вам верю, но откуда вам знать?
Гурз поджал губы и нехотя произнес:
— Поверь мне на слово. Я знаю, — Хуньжао вздохнул и подошел к парню. — Думаю, мы с тобой начнем с чего-то попроще.
— Что может быть проще? — нахмурился Грот. — Палка и два шара.
— Начнем как раз с шара, — пожал плечами мастер камня и отправился в сторону небольшого ручья. — Пойдем со мной.
— Куда?
— К ручью. Я видел там немного высококачественной глины. Для посуды не годится, а вот для обучения — самое то.
Грот вздохнул и поплелся за гурзом, но не прошел и пяти шагов, как заметил приличных размеров булыжник. Плетение, капля силы и перед ним возникает небольшой, размером с собаку, голем на четырех ногах. Не мудрствуя, Грот влез на него и продолжил путь верхом, предпочитая плохо ехать, чем хорошо идти.
— Вот, значит, как, — произнес гурз, заметив работу начинающего геоманта. — Я конечно рад, что ты способен создавать големов с такой скоростью, но, вспоминая слова твоего учителя, я бы предпочел, чтобы ты обходился без магии.
Грот недовольно вздохнул и слез со своего голема, тут же развеяв его, а Хуньжао, кивнув, пошел дальше.
— Итак, — начал с довольной улыбкой он. — Если мы говорим о простейших фигурах, то сначала мы с тобой должны создать шар.
— Чего тут сложного? — вздохнул парень.
— Сначала попробуй, а потом говори, — хмыкнул мастер камня.
Он читал нотацию о пользе элементарных фигур минут двадцать, пока они шли до ручья, затем минут десять с усмешкой наблюдал, как парень пытался вылепить из глины простой шар, а уже после этого за десять минут создал прототип полового органа, полностью детализированного и похожего на настоящий.
— Как это у вас… — нахмурился Грот, вспоминая свое творение. — Как вы это смогли сделать?
— Без знания анатомии, конечно, не обошлось, но в основном это богатая практика.
— В каком смысле?
— Вот когда ты сделаешь под сотню таких штук, мы поговорим с тобой об анатомии, — пожал плечами Хуньжао. — Практика и еще раз практика! Поэтому не ленись! Первой твоей работой станет достойный… Кстати, а зачем ты его сделал?
— В доме, перед которым я его поставил, жили наложницы. Чрезмерно похотливые тва… женщины. В отместку за их похотливость я сбежал, а им оставил… это.
— Вот как? Тогда это будет отличный первый проект. Ты сделаешь его размером с твой рост, со всеми подробностями, а самое главное — в рабочем состоянии!
— Ну, как бы… Он и сейчас…
— То, что ты сделал сейчас — это всего лишь карикатура, если хочешь — схематичное изображение, но на настоящую скульптуру это не тянет.
— А зачем именно его?
— Это будет издевательство, — улыбнулся Гурз. — Каждый раз, выходя из этого дома, они будут видеть его и вспоминать ночи, проведенные с тобой. И каждый раз они будут понимать, что этого уже ни разу не повторится.
— Ну, я как бы… — смутился Грот и хмуро взглянул на мастера камня. — Мне интересно, откуда у вас богатый опыт? Чем вы занимались раньше?
— Я был палачом и скульптором по совместительству, — пожал плечами Хуньжао.
— Это как?
— Мой хозяин очень хотел, чтобы я запечатлел его лицо после смерти в статуе с легкой улыбкой. Чтобы он улыбался смерти в каменной статуе, — пожал плечами учитель. — Так вышло, что он решил, будто мне надо видеть и чувствовать смерть, чтобы разбираться в этом.
— И вы были скульптором и при этом постоянно казнили людей? — уточнил Грот. — Как долго он заставлял вас заниматься этим?
— Двадцать лет, — развел руками Хуньжао.
— А причем тут богатый опыт с половыми органами?
— При том, что у моего хозяина был пунктик по поводу мужской силы. Изображать его без эрекции было запрещено. Для практики и понимания анатомии в рабочем состоянии я перевязывал хозяйство у приговоренных.
