Шрифт:
Закладка:
Мне вспомнился совет Алека — делать вид, что ничего не случилось. Но по ходу все кому надо (и не надо), уже всё про меня знают. Одна я в неведении. Так что поздно прятать голову в песок.
Набив желудок позавчерашними варёными макаронами, я с опаской выдвинулась в универ. В автобусе забилась в угол, с подозрением оглядывая каждого пассажира. Лиса принюхивалась вместе со мной. Воняло ужасно: потом, дезодорантами разных мастей и ещё много чем, но гнили не было, что несомненно радовало.
Сорок минут в автобусе и вот, я уже стояла перед входом. Вокруг — ни следа вчерашней зловещей атмосферы. Даже лужи, и те высохли, по небу плыли редкие облачка. Тишь и благодать… Но спокойнее не становилось.
Первая пара по “Теории и методике развития спорта в России”. Скучнейшее мероприятие. Но на носу экзамены, а без посещаемости преподаватели на порог не пустят. Вылететь же я никак не могла, и не только из-за матери…
Я уже зашла в аудиторию, когда вторая причина как раз появилась на пороге. Алек… Вечно в центре внимания. Вот и сейчас он был окружён сокурсниками, которые слушали его, развесив уши. Пёс счастливо махал хвостом, но вдруг повёл мордой, точно что-то учуяв, уставился на меня. Его веселье вмиг поутихло, точно одно моё присутствие высосало светлые эмоции как долбаный дементор.
Пёс прошёл мимо даже не поздоровавшись. Плевать он хотел на меня и на мои опостылевшие чувства. Кто будет его винить? Вот только мне от этого легче не становилось…
— Опять куксишься, Тинка? — Толкнула меня локтём плоскомордая кошка — Раиса, которая тоже была в компании Алека. — С таким лицом тебе до старости не перепадёт! И чего с руками? С кошкой подралась?
Алек делал вид, что ничего не слышал. Смеясь, компания заняла центральные парты. Я проводила их завистливым взглядом.
Стряхнув оцепенение, забралась в самый дальний угол. На душе было гадко.
— Привет, — махнул рукой Рысь-Слава. — Чего такая потрёпанная?
— Тусила не по детски, — буркнула я, заслоняясь конспектами. Только сочувствующих мне не хватало.
Преподаватель писал на доске тему урока, а я сверлила взглядом рыжий затылок Алека. И хотела бы, но взгляд отвести не могла. В груди скреблась тоска, от которой тянуло выть.
Словно услышав эти мысли, Алек повернул голову и мельком посмотрел в мою сторону. Через пару секунд он оглянулся снова, только на этот раз смотрел дольше и, кажется, был неприятно озадачен. Его взгляд упирался мне в солнечное сплетение.
“Если он из Зрячих, то может видеть серебряную нить, так? “ — взволнованно подумала я. Сейчас она была ярче, чем утром. Яркой паутинкой тянулась из солнечного сплетения и устремлялась вперёд, утончаясь до едва различимого волоска света. На расстоянии полуметра свечения было уже не разглядеть. Я попыталась потрогать нить, но ничего не чувствовала, пальцы без сопротивления прошли насквозь. Словно это был пучок света, выпущенный лазерной указкой.
Всю лекцию я ловила на себе взгляды Алека, а стоило паре закончиться, как он встал и под удивлённые взгляды своей компашки, сразу направился ко мне. Неслыханное событие. Только меня оно скорее напугало, нежели обрадовало. Я спряталась за учебником, делая вид, что читаю.
— Что непонятного было в совете держаться подальше от неприятностей? — напряжённо спросил Алек, наклоняясь к самому моему уху.
Я молчала, низко опустив голову.
— Что это за светящаяся хрень? — шипел он получше змеи. — Только не говори, что Узы… Точно, они и есть! Вот чёрт! С кем ты умудрилась их заключить? Хоть представляешь последствия? И где тогда шляется идиот, согласившийся на подобное?! Чего за книжкой прячешься? Стыдно в глаза смотреть? Или тебе мозгов не хватает понять, во что вляпалась? Меня не зови, когда за вами корректоры явятся! — каждое слово Алека было пропитано колким раздражением. — У тебя всегда в голове был бардак, — шипел он. — Ничего не изменилось. Только вчера за мной таскалась, да в глаза заглядывала, а сегодня уже Узы с кем-то успела заключить. Или тебе одного дня хватает, чтобы в кого-то втюриться? Противно смотреть.
Каждое слово жалило, отравляя кровь. Моя лиса сжалась, прижав уши к голове, вздыбив шерсть. Но от злых слов нет защиты. Слёзы подступили к векам, я едва их сдерживала. Зачем он так? Я подняла книгу над головой, словно преграду между собой и грубыми словами.
— Тебе-то что… Или ревнуешь? — огрызнулась я.
Алек замер на секунду, словно переваривая мой ответ. А потом зашептал так яростно, что у меня волосы на затылке встали дыбом:
— Ревную?! Ты с какого дуба рухнула?! Говоришь мне такое… Ты! Та, кто пялится на меня часами! Таскается всюду следом! Даже у дома караулит! Или ты думала, я не знаю?
Я зажмурилась, молясь всем богам, чтобы Алек замолчал. Хоть бы никто ничего не услышал! Что обо мне подумают? Что я как сталкер слежу за одногрупником?
Было так стыдно, что хотелось провалиться под землю, а лучше ещё глубже — в Ад, лишь бы больше никогда не сталкиваться с Алеком и с его презрением.
— Я честно терпел твои преследования, — прошептал он. — Но давай договоримся, что ты с сегодняшнего дня ты оставишь их в прошлом. Тем более раз у тебя теперь Узы, — последнее слово он буквально выплюнул, будто оно жгло его язык.
Я смотрела в стол и глотала слёзы. Как я могла пообещать? Ведь я пыталась и не раз! День за днём без Алека. День за днём душила крик тоски, что раковой опухолью росла в душе. Неделю, месяц, пока она не разрасталось настолько, что становилось мной. Где бы Алек не был, как бы не прятался, каким-то шестым чувством я знала, где искать. Это было похоже на голод, или инстинкт — он сковывал, подчинял, против него не работала воля. Тоска разжимала челюсти, только когда Алек оказывался хотя бы в зоне видимости. Но полностью это чувство не уходило никогда.
Так как я могла обещать что-то, если сама себе не принадлежала?! Неужели любовь всегда такая… голодная, опустошающая. Злая.
Адек ждал, и с каждой секундой тишина между нами накалялась. Я смотрела в стол и искала ответ в рисунке дерева, а потом вдруг почуяла, что Алек отдаляется. Его запах слабел.
Он не стал дожидаться ответа. Может быть… потому что, знал его?
***
Следующую пару я просидела, как
