Матвей хмыкнул и завёл мотор. Богдан с сожалением скривил губы и откинулся на кресло.

– Устал? Что у тебя последним-то было?

– Городецкий на курсы уехал, так что сердечные дела теперь у нас с Назаровым. – Богдан вдруг громко рассмеялся и провёл пальцами по волосам. – История, конечно, печальная, но мы успели. Так что теперь только смешная её часть остаётся.

Матвей хмыкнул, поворачивая на широкий проспект, и вдавил педаль в пол.

– Короче, мы на предыдущем вызове ближе всех были. Сердечный приступ. Влетаем в квартиру – всё по классике. Бледная женщина, дыхание еле-еле, пульс нитка, слава богу, давление хоть и низкое, но держала, вены ещё пальцами даже нащупать можно было. Короче, пока то-сё, кислород, система, сердечные препараты, я на мужа внимания не обращал, хотя периодически слышал за спиной «дурак, кретин, идиот». Это уже потом, когда в машине по городу неслись, он нам всю историю рассказал. Скоро же весна, вот они с соседом весь день на даче в гараже воротами занимались – со сваркой работали, а защитные очки были только у соседа. Понятно, что к вечеру, когда домой приехали, глаза у хозяина начали болеть, будто песка туда насыпали, голова раскалывалась и прочие радости постсварочных дел. Он соседу тому самому позвонил, тот и посоветовал – разрезать картошку пополам и к глазам приложить, типа картошка всё вылечит и боль снимет. – Богдан замолчал и с улыбкой качнул головой. – Жена его в душ пошла, а он свет приглушил и всё сделал, как сосед велел. Итог таков – жена вышла, в полутьме смотрит, а у мужа на лице какая-то хрень торчит. Она его спрашивает: «это что с тобой?», а этот возьми и ляпни – «глаза от сварки повылазили». Что мы имеем? Инфаркт. Мы, конечно, уже потом оторжались, неудобно было при мужике. Но ничего – в приёмном её сразу приняли, смена классная попалась, без выкидонов. Слушай, а ты чего за Соней едешь?

Матвей остановил машину на светофоре, провёл пальцами по рулю и задумчиво ответил:

– Да там какой-то мужик к ней цепляться стал.

– Какой мужик? Она же в детстве работает!

– Ну да. Только началось это в бассейне недели две назад. Сначала к Лидочке пытались присосаться, но мы с ней вдвоём тогда были, я их быстро умял, а потом с Соней история некрасивая приключилась. Она после смены поплавать пошла, но буквально минут через двадцать отцу позвонила, что к ней какие-то отморозки пристают. Дядюшка мне звякнул – нам же от дома бегом минут десять до фитнес-центра. Но пока я нёсся, по дороге меня Пётр Лаврентьевич перехватил. А ты его охрану знаешь. Может, он и Лис, но они волки, ей-богу! Короче, там небольшое ледовое побоище состоялось, Соню я домой забрал, а с её обидчиками мужики разбирались. А тут на днях она нам выдала, что один из них не понял нифига, встретил её типа случайно у клиники и пообещал, что она ещё пожалеет, что сама на его требования не согласилась. Папа с дядей Алёшей её на работу отвозят, а я забираю. Соня сказала, что в самой больнице охрана вроде бы нормальная, а там иди знай.

– А мне чего не сказал?

– Так Соня сама попросила никому ничего не рассказывать. Мы с тобой, говорит, брат и сестра, не хочу других своими проблемами грузить. Ну вот и приехали.

Молодые люди вышли из машины, оглядели сверкающие в свете яркого зимнего солнца окна и направились к лестнице в корпус. Богдан нервно поправил воротник свитера, неожиданно для себя ощутив злость и раздражение. Злость на мудаков, которые верят в свою силу и безнаказанность, а раздражение от своего бессилия, потому что не может защитить дорогого для него человека. Двадцать лет они вместе – и горшки в детском саду, и парты в школе, теперь вот аудитории в медине – всё вместе и всё пополам. И не всегда они с Богданом могут быть рядом вовремя и в нужном месте. А девчонки красавицы выросли. И умницы. Но всё же остаются нежными и беззащитными девочками.

– Богдан, посмотри туда. – Матвей внимательно смотрел на стоянку возле корпуса. – Видишь ту синюю иномарку? Я её тогда у бассейна ещё засёк. Кажется, у нашей Сони гости, бегом!

Они влетели в просторный холл, Богдан побежал наверх, а Матвей схватил больничного охранника за рукав и потащил его вслед за другом по лестнице, перескакивая через ступеньку. Когда они добежали до входа в отделение, то увидели Соню, стоящую у окна, а рядом с ней мужчину, который медленно рвал какие-то бумажки. Затем он поднял руку и бросил обрывки в лицо Соне. В следующую секунду он уже лежал на полу, сбитый с ног ударом в лицо. Подбежавший Матвей схватил разъярённого Богдана за локти и попробовал оттащить того в сторону, но Шанин вывернул руки из захвата и наклонился над лежащим на полу мужиком, легко поднимая того на ноги.

– Слушай сюда, падла, ещё раз увижу тебя рядом с ней, я тебе твои поганые доллары в глотку засуну, понял?

Матвей рванулся к сестре и молча провёл ладонями по плечам и рукам:

–Ты цела? Что он хотел от тебя?

Соня на миг прикрыла глаза и чётко сказала, обнимая брата:

– Мальчики, он, кажется, меня с Лидочкой перепутал.

Богдан неожиданно разжал пальцы, получивший по голове не удержался на ногах и рухнул на пол. Охранник довольно резво приподнял его и прислонил спиной к стене, одновременно сжав пальцами шею. Звякнул лифт, и около друзей очутился невысокий мужчина в белом халате.

– Господи, Сонюшка, что здесь происходит? Молодой человек, немедленно отпустите девушку! Иначе я сейчас вызову охрану!

– Вадим Алексеевич, я уже здесь, – тихо ответил доктору охранник. – Не стоит так переживать, мы сейчас во всём разберёмся, а вы пока отведите девушку в отделение. Парни, задержитесь, поможете мне найти истину.

Соня оторвалась от Матвея и протянула руку Богдану. Он схватил прохладные пальцы и сильно сжал:

– Он тебе ничего не сделал? Ты не пострадала? – Соня уткнулась носом в мужское плечо и покачала головой. Затем легко тронула губами щёку обнимавшего её Шанина и пошла вслед за врачом в отделение, где уже выскочили в коридор дежурные сёстры и мамы больных детишек.

– А ну живо все по