этой вашей …десятницы?

В ответ — смех.

— От неё хрен сбежишь, — пояснил один из парней, чернявый, коротко стриженый и с трёхдневной щетиной вместо бороды и усов.

— Я б такую замуж не взял, — покачал головой солдат, но тут же на всякий случай добавил: — Да и она б за меня не пошла. А что, муж у ней есть, али жених, али полюбовник?

— Никого нет. Катька злая, умная, может убить с одного удара. Такие нашему брату не нравятся, — пояснил чернявый. — Руки к ней тянуть тоже никому не советую — оторвёт. А не оторвёт, так мы за неё постараемся. Она нам как сестра.

— С чего её вообще казаковать-то понесло? Или мстит за кого?

— За отца с матерью, — мрачно сказал второй парень, прожевав кусочек сыра. Этот был бородат, хмур, говорил редко и только по делу. — Ешь давай, не тяни …кота за хвост.

Коротенькую заминку, будто казак подбирал выражение вместо какого-то другого, Матвей всё же приметил. Странные они, очень странные. Не враги, но себе на уме. По-русски говорят так, что иной раз их не понять. Хотя по нынешним временам сам царь иноземными словами грешит, но эти вроде бы нет, а понять их — надо себе труд давать… Короля свейского умыкнули так ловко, что аж завидно стало, а с лошадьми управляться не умеют. Странные они, ой странные.

Впрочем, подобные мысли не помешали Матвею после трапезы завалиться на охапке свежего сена и заснуть. И правда, впереди долгий путь.

11

Солдаты, в числе которых был и русский в более привычном мундире, отправились трапезничать в общую залу. А отоспавшаяся ещё в карете девица, что неудивительно, осталась оберегать персону его величества.

Вот удобный момент, чтобы узнать больше о её намерениях… На миг промелькнула мысль: что такого ужасного должно было произойти в жизни девицы, чтобы она не просто увязалась за армией, а сама стала офицером, причем, как мог судить Карл, не из последних? Впрочем, король быстро отогнал эту мысль подальше. Какое ему дело до этого?

— Вы не пойдете спать? — спросила девица.

— Нет ни малейшего желания, — искренне ответил король. — Я привык не спать по трое суток.

— Зря. Завтра в это же время вы будете проклинать и меня, и себя, и Господа Бога за то, что не воспользовались случаем хотя бы подремать пару часов.

— Разве мы больше не будем делать остановок?

— Нет.

— В таком случае я уподоблюсь вам и посплю в карете.

— Как вам будет угодно… Может, кофе? Лично я не против.

— А здесь уже как будет угодно вам, сударыня, — ледяной тон должен её отрезвить.

Девица всё с тем же выражением невозмутимого спокойствия на лице поднялась, высунулась за дверь и подозвала парня, прислуживавшего в трактире. Они всей недружной компанией были здесь единственными посетителями: война не лучшим образом влияла на процветание ингерманландских придорожных трактиров. Потому слуга примчался по первому же зову.

— Что угодно господам офицерам?

— Заварите нам, пожалуйста, крепкий кофе, — сказала она на хорошем немецком, вручив парню серебряный талер. — И ещё: есть ли здесь что-нибудь, чем мы могли бы развлечь себя до отъезда? Скажем, шахматы?

— О, да, у батюшки есть набор шахмат, он держит их нарочно для образованных господ, — просиял наследник таверны. — Но это будет стоить ещё один талер, господин.

— Дорого просите. Хотя… мы сегодня щедрые, — ровным голосом произнесла девица, бросив бойкому парню вторую серебряную монету. — Неси.

Карл удивился, хотя виду не подал. Она ведь даже не спросила его на предмет, хочет ли его величество вообще играть в шахматы. Но эту игру он действительно любил, как и простую, без изысков, пищу. Выходит, она это знала? Откуда? Кто мог сообщить ей о его симпатиях и антипатиях? Объяснений может быть только два: либо тут действительно поработали шведские заговорщики, либо царь Пётр далеко не так прост, как казался. Либо оба варианта вместе: шведы-изменники пошли на сговор с русскими и сдали своего короля.

Шахматная доска была далеко не новая, но выполнена с изяществом из разных пород дерева. Такими же деревянными были и фигурки, тоже носившие на себе печать времени. Стоил подобный набор немалых денег, тем более было удивительно увидеть его в забытой богом дыре.

— Скажи-ка, любезный, давно ли у вас эта доска? — поинтересовался Карл у сына трактирщика, краем глаза отметив, что девица по-прежнему следит за каждым его движением и словом.

— Эти шахматы получил в дар еще мой дед, господин офицер, — с готовностью ответил словоохотливый малый. — Он страстно любил эту игру, у нас хранится другой набор, который дед изготовил собственными руками и предавался сему высокому искусству всякий раз, когда кто-нибудь из проезжих людей соглашался составить ему партию. Однажды он трижды подряд обыграл какого-то богатого вельможу, коего непогода вынудила остановиться здесь. Высокородный гость был столь удивлен, что подарил деду свой походный набор шахмат. С тех пор эта доска к услугам всех желающих…

— …и имеющих лишний талер в кармане, — усмехнулся молодой король. — Такие истории действительно стоят денег, куда больше, чем сами шахматы.

— Ступай, — в разговор ненавязчиво вмешалась девица, которую сын трактирщика по-прежнему стойко принимал за парня.

Фигуры расставляла она. Затем достала из кармана своего более чем странного мундира русский серебряный рубль.

— Разыграем, кому первый ход? Ставлю на «орла».

Ещё одна мысленная «зарубка»: за услуги трактира девица расплачивалась иоахимсталерами, не рублями. Мелочь, но из таких штрихов и вырисовываются портреты.

Белые фигуры по жребию достались Карлу. Партия началась. Впрочем, закончилась она очень быстро, поскольку его величество по привычке начал развивать атаку фигурой короля. А на шахматной доске это всегда заканчивается одинаково. Девица в несколько ходов окружила его «монарха» и поставила мат.

— Я так и думала, — сказала она, снова расставляя фигуры. — Играть в шахматы вы тоже не умеете.

Что значит — «тоже»? Что она себе позволяет?

— Я бы попросил вас обойтись без оскорбительных намёков, — надулся Карл.

— Это был не намёк, — девица развернула доску белыми фигурами к себе. — Но оскорбительный тон действительно имел место, за что прошу прощения… Ещё партию? Попробуйте не двигать короля хотя бы первые десять ходов.

Попробовал. Не получилось. И снова мат, теперь на одиннадцатом ходу. Впрочем, Карл давно к этому привык, порой проигрывая даже своим сёстрам. Но лишь сейчас он понял одну вещь: не только он изучает свою …тюремщицу, но и она изучает его. Интересно, много ли вызнала таким образом?

— У вас накопилось много вопросов, — ровным, без эмоций, голосом произнесла девица. — Не скажу, что готова ответить на все, но, если вы