Шрифт:
Закладка:
Бесшумно прокравшись внутрь через лазейку под воротами, Диана притаилась в тени и выключила плеер. Трое мальчишек, еще школьников, рыскали по ржавой свалке в темноте и с ними была девочка того же возраста.
От старой кирпичной стены на заднем дворе крошкой откалывался кирпич за кирпичом, а торец был облицован новыми пластиковыми панелями, нарушая изящный архитектурный стиль. Вероятно, это и была самая старая часть Лакхаузена.
— Этот похож на броню от танка. — Проговорил один, схватившись за грязный оранжево-коричневый лист.
— Не было здесь танков. Только конвейер для производства патронов.
— Даже если вам и удастся сделать пулю, ею еще надо из чего-то стрелять. А пистолет как делать будете? — Один из них был самым рассудительным и собирал только проволоку.
— А мы возьмем травмат у Жанниного батьки. — Ответил первый. Он скинул рюкзак на землю у стены и, вытащив баллончик с краской, взболтал его с характерным звуком.
— Ага, чтобы он мне голову оторвал? — Подала голос девочка. — Я уже десять раз пожалела, что вам его показала. Вы моего отца не знаете, он, когда его вещи трогают, башку открутит и голыми руками.
На светлой стене появилась кривая объемная буква Т зеленой краской, а затем к ней добавилась и Y.
— Дай мне, — другой мальчик выхватил из рюкзака второй баллон и добавил внизу "лох".
— Сам ты лох, Бусик. Дай сюда! Только краску тратишь…
— А слабо написать свое имя? Чтобы все знали, что здесь был ты. Как неуловимый на охраняемом объекте. По стелсу вошел и вышел.
— А потом домой к тебе придут… — Прекратила перебранку девочка, оглядываясь. — Или ночью придут.
— Да им пофиг, лишь бы кровь сдавали вовремя. — Храбрец подошел к стене и добавил над словом "лох" ещё и "сид".
— Это было очень глупо. — Резко выступила из темноты Диана, и мальчишки испуганно побросав баллоны с криками бросились наутек. Только Жанна осталась сидеть на месте, парализованная страхом. — Но еще глупее было приходить сюда сегодня ночью. Встань!
Девчонка подскочила, как ударенная, и Диана не в силах бороться с собой подошла ближе и приблизилась лицом к ее шее. Клыки саднили, а в голове стучал ускоряющийся ритм сердца жертвы. Это было похоже на биполярное расстройство. Подсознание хотело исполосовать на ремни эту нежную кожу и выкачать из нее живительный багровый нектар, а сознание отчаянно сопротивлялось самому акту каннибализма.
— Узнаю, что портите стены, найду по одному, вытащу из ваших теплых постелек за горло и сожру. А теперь домой. Быстро! — Отчитала девочку Диана, сражаясь с собой. — И не оглядывайся.
Топот убегающих ног стих, а Диана все стояла, прикусив до крови нижнюю губу. Ругая себя, она наклонилась к брошенному на землю баллончику с краской и, подняв его, широким прямоугольником заштриховала имя Сида.
"Лучше бы им не дразнить зверя. Рюкзак потом сброшу возле школы". — Про себя подумала Диана, чувствуя как превращается в старуху от мысли, что она-то никогда не была такой в детстве. Город, в котором дети предоставлены сами себе и своей свободной от морали и нравственности фантазии, это плохая среда для молодежи.
Вспоминая, как в этом возрасте Диана проводила вечера с родителями, играя в монополию и дженгу, она стала понимать, что легкий труд родителей сильно повлиял на ее воспитание. Она никогда не видела отца или мать смертельно уставшими или засыпавшими на ногах до последнего времени.
Закинув рюкзак за спину, девушка в накатывающей волнами голодной депрессии побрела за ворота в лес, начинавшийся за пустырем позади здания фабрики. Высокие сосны плотной стеной окружали Лакхаузен, и где-то слева Диана чуяла запахи шоссе. Но сейчас ее манило другое.
Инстинктивно переходя на бег, она неслась в лесную гущу, пока не вынырнула у одиноко стоящего дома, периметр которого был обтянут колючей проволокой. Сладко-соленый манящий запах дичи исходил из-за дверей этой хижины. И перемахнув через изгородь, Диана приземлилась на тропинку меж грядками. Под ногами зазвенели колокольчики. Недоумевая, Диана запуталась стопой в натянутой как струна леске, с подвешенными металлическими шариками, а когда выпуталась, дверь в хижину с шумом отворилась.
— А ну покажись, отродье! — Прокричал из недр дома в темноту сварливый голос. — Я всажу в тебя девятимиллиметровый…
Краем уха Диана уловила щелчок затвора и бросилась наутек через забор. Она уже достигла спасительной зеленой стены, когда бок меж ребер прошила словно горячая муха, насквозь пробившая ее пуля. Оступившись, она выровнялась, помогая себе руками. Ноги рвали землю, унося ее вдоль шоссе как можно дальше от стрелка. Футболка и куртка на пояснице и животе напрочь пропитались кровью. Джинсы на боку от влаги становились тяжелее. Сначала Диана старалась бежать, потом перешла на шаг. Огни магазинчика показались впереди, когда она еле передвигала ноги. Горло горело, бутылку с водой она потеряла. А весь корпус от ключицы до таза был словно чужой, и голова кружилась с бегающими мухами по краям зрения.
Непослушные мышцы руки подняли кисть только до уровня пояса, но этого хватило, чтобы схватиться за ручку магазина Тима и ввалиться внутрь.
— Какого… — Встрепенулся парень, похоже, задремавший над журналом. — Диана?
Девушка, устало сползла на пол, прислонившись спиной к стойке кассы с прилипшими ко лбу волосами. Бледный сухой рот еле шевелился.
— Можно мне воды?
Пока она затыкала скомканной салфеткой выходное отверстие под грудью, сунув руку под куртку, Тим приложил к ее губам горлышко бутылки, всматриваясь в шоссе, через стеклянную дверь магазина.
Они просидели так полчаса, пока Диана щупала под одеждой затягивающуюся рану. Не задавая лишних вопросов, Тим стер пятна крови с пола и мебели и даже помог девушке сесть в свое кресло, накрыв его своей джинсовкой, пока отошел отмыть руки.
На рабочем месте у него царил беспорядок, валялись ручки, записки, какой-то сломанный хлам. На полке под прилавком лежал открытый журнал с девушкой в облегающем костюме. Обольстительная фигура и пламя светлых волос сразу бросались в глаза, а лицо было скрыто под капюшоном плаща. Таинственная Леди-Гроза.
На открытом развороте она превращалась в курьера юридической компании в очках и с пучком на голове. Какая глупость, подумала Диана. Девушка с такой модельной внешностью не гоняла бы днем с почтовой тележкой, а по ночам
