Шрифт:
Закладка:
Я ищу Урсулу и Джеймса, когда меня подзывает Дэлли Стар, знаменитый владелец этого маленького райского уголка. Я проталкиваюсь через толпу и прошу Гэри, помощника Дэлли, сделать мне напиток. Он даже не спрашивает какой. Я всегда беру «Гусеницу», смесь горькой настойки и тоника. Даже если бы в «Стране чудес» продавался алкоголь, а я была достаточно взрослой, я бы не стала пить. Я рано поняла, что лучше всегда оставаться в трезвом рассудке.
– Привет, дорогая. – Дэлли двигает напиток ко мне, а я протягиваю ему три доллара. – Нет, нет, не глупи. Это за счёт заведения.
На Дэлли, как всегда, белоснежный костюм и солнцезащитные очки с розовыми стёклами в белой оправе. На плече у него висит полотенце, светлые волосы уложены в пышную причёску, а над губами тонкие усы. Ему, может быть, не больше двадцати пяти лет, а может, и все шестьдесят. Дэлли Стар слишком переменчив, и его невозможно прочесть ни по возрасту, ни по внешнему виду, ни по характеру. Он аномалия. Но ещё он мой друг. Или вроде того.
– Спасибо, Дэлли. – Я отхлёбываю напиток, смакуя слабую апельсиновую нотку среди горечи.
– Хочешь, припрячу его для тебя? – Он указывает на мой рюкзак, набитый рабочей одеждой, обувью и курткой.
Я уже переоделась в свои обычные чёрные джинсы и белую безрукавку. Шею обхватывает кожаный чокер, а руки – кожаные браслеты. Я снова чувствую себя настоящей собой.
– Да, пожалуйста, – говорю я, протягивая рюкзак Дэлли.
Краем глаза я замечаю Урсулу, которая танцует у помоста, откинув голову назад. Урсула – лучшая в танцах. Она танцует так же, как делает всё остальное, – с полной самоотдачей. Урсула так размахивает конечностями, что кажется, их у неё больше четырёх. Глаза девушки закрыты, словно вокруг никого, и она ни на что не обращает внимания. Люди отходят подальше, чтобы их не задело. Урсула этого даже не замечает.
Джеймс играет в бильярд в углу, который я едва могу видеть со своего места у барной стойки. Сначала мне хочется подбежать к нему и поделиться новостями, но наблюдать за Джеймсом всегда слишком захватывающе, чтобы я могла делать что-нибудь ещё. Мне нравится смотреть, как его волосы спадают на лицо, скрывая глаза; как на щеках появляются ямочки, когда он смеётся. Но в самый большой восторг меня приводит аура опасности, которая постоянно окружает Джеймса невидимым коконом. Неважно, как он улыбается, неважно, с каким теплом в голосе говорит, Джеймс Бартоломью всегда что-то замышляет.
Присмотревшись внимательнее, я вижу, что невинная на первый взгляд игра в бильярд скрывает в себе нечто большее. Доминируя в игре, окружённый своими парнями, он посылает сообщение противнику и его приятелям. Присмотревшись внимательнее, я замечаю на столе деньги – довольно скоро они перетекут в карманы Джеймса, потому что он никогда не проигрывает. Немного неловко признавать, что именно сила притягивает и будет притягивать меня к Джеймсу больше всего. И ещё знание, что я единственная в этом мире, кто для него действительно важен.
– Что это за дела с руками-ногами по всему городу? – Дэлли покачивает кроличьей лапкой, которую он постоянно носит в кармане.
Мне не стоило так сильно удивляться тому, что Дэлли знает об этом. Он знает всё и всегда держит ухо востро.
– Я не могу об этом говорить, Дэлли.
Мой отказ на него совершенно не действует.
– Все видели коробку, которую оставили перед Вечнозелёным садом. Я слышал, её нашёл маленький Чиппер Лоури. Бедняжка. Представь, ему всего три года! А его матери пришлось объяснять, как нога оказалась в коробке у парковых ворот. Похоже, – Дэлли наклоняется ближе ко мне, – Чиппер решил, что это игрушка. Пытался с ней играть. И поднял вой, когда мать её отобрала. – Дэлли вздыхает. – Хотелось бы мне в тот день быть одной из мух на Вечных розах.
Я заговорщицки улыбаюсь:
– Да. Быть мухой на Вечных розах.
– Дорогая, ты только не слушай тех, кто говорит, что ты предаёшь Шрам, работая на правительство, – говорит Дэлли. – Выбрось их из головы. Они просто завидуют.
Дэлли часто это делает. Провоцирует и ждёт реакции. Так он и получает большую часть своей информации. Хотя я стараюсь не принимать это близко к сердцу, его слова меня всё-таки задевают. Шрам слишком много значит для меня, чтобы терпеть, когда меня считают предательницей, в то время как я добиваюсь совсем противоположного.
– Люди правда так говорят?
– Не обращай внимания. Позволь нам гордиться тобой. Ты это заслужила. Ты могла бы сидеть дома по уши в соцсетях, но ты пытаешься помочь нашему сообществу, и, видит Великий Дух, нам это необходимо.
– Дэлли, – говорю я.
Он наливает мне новый напиток, косясь на играющую группу.
– Хм?
– Мне просто любопытно, знаешь ли ты что-нибудь о Малли Сент.
Дэлли оживляется и склоняется ко мне, выгнув бровь:
– Я слышал, она пропала. Вчера сюда приходил её отец с ужасной птицей и громилой-телохранителем, пытаясь найти дочь. Но я ничего не знаю, милая. Она была тут в понедельник. Вела себя жутко и стервозно, как обычно, а потом пропала. Я не могу вспомнить чего-то особенного. Я уже показывал отцу Малли записи камер, но могу показать и тебе, если хочешь. – По его лицу скользит тень осознания. – Погоди секунду, – говорит он. – Ты проводишь расследование?
Я невольно улыбаюсь.
– Тогда не должна ли ты показать мне значок? И считается ли это официальным допросом?
Мне не хочется признаваться, что мне выдали только временный значок вместе с перцовым баллончиком.
– Это чудесно, Мэри, – говорит Дэлли. – Я
