Шрифт:
Закладка:
Эх, будь у меня охотничьих навыков на черепах побольше, да какое-нибудь копье или острога, поохотился бы и на самих черепах. Конкретно такие вот черепахи во взрослом состоянии в любом случае принесут мне несколько десятков килограмм полноценного мяса.
Но ничего, на первый раз достаточно и яиц. Большие по размерам морские черепахи кладут за раз около сотни штук. И так несколько раз в год. Так что, если я возьму себе на пропитание штук тридцать — сорок, этот вид явно не вымрет.
Пока я обдумывал свои планы на будущий обед, черепахи сделали свое дело, и ушли в море. Все, за них можно не беспокоиться, назад они не вернутся. Правда, могут приплыть другие. То есть не то, что я их боюсь, черепахи — не волки, ненароком не съедят. Но если самок хорошенько шугануть, можно остаться и без яиц и без самих черепах. Мне это надо?
Однако ничего другого мне не виделось. Бегом подбежав к месту яйцекладки, я начал рыть песок на месте свежей кладки. Мне надо всего лишь минут десять, максимум пятнадцать, а потом весь песчаный участок, милые дамы, в вашем распоряжении. Плодитесь, размножайтесь!
Как какой-то примитивный дикарь быстро разрыл руками рыхлый песок. Лопатой, разумеется, лучше, но зато нет опасности разбить яйца. А стоящий копатель будет виден издалека не только черепахам, но и другим опасностям, например, пиратам. Я то в них не верил, но а вдруг. Как говорится, два фута железа в тело очень убедительный довод, но уж очень для жертвы неприятный. И песок рассыпчатый, мягкий, очень поддающийся моему воздействию.
Быстро, но аккуратно сложил в пакет несколько десятков яиц, пока не посчитал, что, пожалуй, хватит. Однообразная диета, какая бы она не была вкусная и питательная, надоедает, а холодильника здесь нет. Не будем мучиться, ведь основная пища у меня будет, как я уже убедил себя, рыба.
Согнувшись, как красноармеец под фашистскими пулями, я прошмыгнул обратно. Конечно, это не домашняя яичница с колбасой, скворчащая на сковородке, зато все натурально, без растительных добавок. Я имею виду соевую колбасу со злобными химикатами.
М-да, только бы хлеб еще, — вздохнул я невзгодам судьбы, — но что делать. Уже наличие любой пищи должно было сделать несчастного Робинзона счастливым. И не жужжать тут мне!
«Поход в лавку за продуктами» я посчитал на этом законченным. Будет день, еще что-нибудь поищу. А сегодня мы будем кушать!
Обед состоял только из одного блюда. Одно яйцо я сожрал (иного слова не подберешь) сырым. Очень уж хотелось кушать. Вкус был немного другим, чем у куриных, но я бы не сказал, что это слишком помешало мне. Гораздо больше проблем дала кожистая поверхность яйца.
Что теперь? Будь твердая скорлупа, я бы просто испек их. Сварить? С кожаной оболочке? Будь даже такой вариант успешным, я как-то сомневался во вкусе подобных вареных яиц.
Помучавшись, избрал трудоемкий, но гарантированный конечный результат. Яичница! Поставил кувшин в костер. Огонь уже горел не сильно, и мне надеялось, что, в крайнем случае, ничего не сгорит и не расплавится. Но угли оставались горячими.
Подождав, пока кувшин согреется, вылил туда три яйца. Кувшин — не сковородка, сразу возникли трудности. Тем более, у меня не было никакого масла — ни животного, ни растительного, ни твердого, ни жидкого.
Но и требований у скромного меня существовало немного. Я даже соглашался на не поджаренный, но с углями вариант.
Немного послушав, как поют жаримые яйца, выхватил кувшин, и вытащил приготовленную пищу на какой-то большой растительный лист, аналог лопуха.
Яичница у меня получилась «блеск». Сверху она осталась откровенно сырой, а снизу хорошо поджаренной, вплоть до подгорелого состояния.
Зато все-таки я поучил яичницу! Не мало не стесняясь, я брал куски яичницы, даже практически рвал, когда она имела прочную основу от прикосновения к излишне горячему дну кувшина. Очень не хватало хотя бы немногого соли и хлеба. Но я уже прочно убедил себя, что Робинзону на безлюдном острове и так хорошо. От голода я точно не умру!
Собственно, соли, не поваренной, но морской можно было достать. На берегу соленого моря, наверняка, нашлась бы пригоршня — другая соли. С камня наскреб бы. Но было откровенно лень. Ведь безлюдье плохо, но, с другой стороны, как хорошо, что больше никого не было! Ни под кого не подстраивайся, никакие просьбы, а тем более требования.
Захотел — сделал, не захотел — не сделал. И все, финита ля комедия! И не лезьте ко мне со своими дурацкими приказами, я ничего не вижу, ничего не слышу!
Пообедав и убрав оставшиеся яйца в тень от палящего солнца и от вездесущих глаз каких-либо хищников, немного отдохнул невдалеке от костра, пристроив на голову такой же большой лист растения.
Полежал немного, даже подремал слегка. А потом все же встал, озабоченный жизнью Робинзона. Безлюдный остров и ты почти без припасов и всяких орудий и оружия это не тот случай, чтобы почивать на лаврах небольшой победы. Пусть даже я смог резко омолодиться, но пока, как сам понимал, у меня есть очень даже действенный шанс сыграть в ящик. Или даже не в ящик, а просто сгинуть на песке. А уже потом звери и птицы растащат кости по всему острову, бр-р! Хоронить-то некому!
Встал, энергично растер лицо за неимением под рукой пресной воды. Итак, будем считать, что я сумел благополучно выжить на своей Точке Ноль — необитаемом острове где-то… ой, давай уж, в конце концов, честно. Пока ты не можешь сказать, куда тебя злодейка судьба забросила. Ни по географических градусов долготы-широты, ни по хронологическим минутам-секундам конкретной эпохи.
Вначале я предполагал, что это мифический остров в Камском водохранилище в современности. Потом смело предположил, что где-то в Тихом океане при чем в веке XVI–XVII. Но с таким же вероятным исходом я могу предполагать, что я нахожусь в эльфийском мире… кстати, а почему эльфийском? Орском, гномьем, людоедском. Или, на крайнем случае, на планете Альфа Центавра в мире разумных птиц.
Конечно, все видимые признаки пока говорят, что вроде бы я остался на старушке Земле. Только не верю я своей судьбе,
