всем нравился подобный режим, но Кутепов не любил шутить: наказывал непокорных, а особых упрямцев выгонял из своей армии, и тем приходилось побираться на стамбульских базарах. Те, что оставались в Галлиполи, хорошо научились маршировать. Кутеповский режим был отнюдь не райским, но многие эмигранты вспоминают о нем с теплотой и поныне. Слово Галлиполи произносится с пиететом, как знак принадлежности к Белой армии.

Этот печальный полуостров был уже знаком русским. Здесь когда-то турки казнили пленных казаков, а еще позднее они погребли тут тела русских солдат, павших на очередной войне[29]. Теперь на эту землю, политую русской кровью, высадились остатки той армии, которая под водительством царей веками угрожала Стамбулу. Суровый «Кутеп-паша» снискал уважение даже у турок: именно так они представляли себе истинного генерала. Однако и от турок и от союзников укрылось то обстоятельство, что Кутепов, при враждебности местного населения и недоверчивости союзников, сумел создать из толпы утомленных людей новую армию. Этой армии не суждено было воевать, чего Кутепов тогда, естественно, не знал.

Русские провели в Галлиполи год, маршируя, упражняясь и получая милостыню от союзников. Со своей яхты Врангель руководил остатками войска, писал письма французским генералам, пытаясь улучшить судьбу белых. Союзникам русское войско, пусть оно и внесло огромный вклад в победу Антанты, было теперь совсем ни к чему. Неясно, куда в итоге замаршируют эти отряды. Они попросили Врангеля сдать командование, но войско по-прежнему считало его своим главнокомандующим. Союзники поехали в лагеря с призывом вернуться в Россию. Да, белые воины хотели вернуться, но с оружием в руках. Они пошли на крайние меры — пригрозили лишить солдат провианта, но и это не подействовало. Возникла даже идея продать русское войско правительству Бразилии, которое собиралось осушать у себя болота, но для перевозки этого войска понадобилось бы еще одно войско…

В итоге Врангель нашел выход. Он обратился к правительствам балканских славянских стран, к Болгарии и Сербии, призывая их принять остатки русской армии. И сербы и болгары были старыми должниками русских, которые десятилетиями прежде перевалили через балканские горы и, освободив славян, помогли им создать независимые государства из прежних подтурецких провинций.

Генерал Кутепов обходит войска в Галлиполи перед отплытием в Болгарию, 1921 г.

Россия даже вступила в Мировую войну, чтобы помочь сестре-Сербии. Из войны Сербия вышла победительной и могучей, в то время как некогда великая русская армия стояла теперь под стенами Константинополя, вымирая от голода.

Барон Врангель при подведении исторических итогов выдвинул на первый план именно этот счет: следовало вспомнить и признать это прошлое. Его воззвание возымело действие — Сербия и Болгария согласились принять основную часть русской армии. Перемещение длилось месяцами. По его завершении русские отряды начали странную, призрачную жизнь, которая длится и поныне. Официально никакой русской армии больше не существует. Генерал Врангель командование оставил. Яхту, где находился его штаб, взорвали. Из войска возникло несколько десятков тысяч рабочих, которые трудились в Сербии и Болгарии и которые лишь частным образом вступали в ряды Русского Обще-Воинского союза. Рабочие трудились на полях, на шахтах и на фабриках. Против таких занятий никто ничего не мог возразить.

И все-таки понятие «русская армия» осталось. Остались полки, штабы, журналы, даже военные академии, которые подобны схожим учреждениям в других странах. Идет повышение званий и назначение должностей, отдаются приказы. Есть свои генералы и главнокомандующий, которому все беспрекословно повинуются. Эта небывалая армия, существующая вот уже десять лет, каждую весну ждет от него приказа: «На войну!».

Каждый солдат, попавший в Сербию и Болгарию, приписан к своему полку, в котором приводит свои свободные дни. Состарившегося или непригодного к службе воина замещает его сын, прошедший соответствующую подготовку в русской военной школе. Молодежь, успешно проходящая обучение, торжественно получает дипломы от командующего о воинском звании. Желающие могут продолжить обучение при военной академии генштаба. Для поддержания боевого духа действуют газеты, собрания, строгая дисциплина и даже суровые наказания.

Большой парад русской армии прошел в Париже, у Триумфальной арки и у могилы неизвестного солдата. В красивых мундирах стройными рядами шагали по Елисейским полям воины армии, официально исчезнувшей. На следующее утро Министерство иностранных дел Франции получило ноту с энергичным протестом от советского посольства.

Центр Белой армии оставался в Сербии и Болгарии. Однако во всех европейских столицах разместились ее отряды. Важная часть армии осела в Париже, где большинство офицеров стали таксистами. Офицеры же составили гвардию главнокомандующего. Врангель, верховный главнокомандующий умер, по общему убеждению, отравленный большевиками. Новым главнокомандующим стал «хозяин Галлиполи», Кутепов. Среди белого дня его похитили из Парижа большевики. Третьим главнокомандующим избрали Миллера, которого охраняют денно и нощно офицеры-галлиполийцы[30]. Он живет в Париже, в столице всех эмигрантов. Приказы из Парижа распространяются по всем европейским городам: генералы их передают далее своим офицерам. Несколько раз в году Кутепов проводил смотр остаткам армии. Возвращаясь в Париж, он докладывал штабу, что армия полностью готова к войне.

Десять лет прошло со времени прибытия армии на Балканы. Десять лет офицеры трудятся в городах, на шахтах и фабриках, в полях. Иногда они надевают свои мундиры, наведываются в штаб и нетерпеливо ждут, когда же их пошлют гнать большевиков, когда же вновь они с оружием в руках помчатся на конях по русским степям и деревням, ведя Белую Россию к победе.

VIII

В Константинополе

Сотни тысяч русских, подобно саранче, заполонили Стамбул. Ни одна армия, ни одна полиция в мире была ни в состоянии удержать их. Сойдя с кораблей, они искали жилье. Все в лохмотьях, они стремились попасть в русское посольство. Аристократическое учреждение наполнилось курьезной публикой. Бывшие министры, парламентарии и генералы прогуливались по роскошным залам, беседуя между собой: казалось, что тут, по неизвестным мотивам, назначена цыганская сходка. Редко встречались не сношенные башмаки и носки без дыр — еще реже деньги на приобретение таковых предметов.

В посольстве учредили Правительственный комитет, куда вошли нынешние пастухи, охранники и продавцы газет. Русские в Стамбуле брались за самую скромную работу. Тем самым они доказывали себе и всем остальным, что покинули родину не ради материальных благ.

Однако работу удавалось найти не всем. Многих русских можно было увидеть полуголыми, побирающимися у Галатского моста. Ночью они набивались в дворики перед мечетями. Нарумяненные русские женщины прогуливались по Пере, заполняли греческие публичные дома и дешевые отели. Беспризорные, голодные и грязные дети слонялись по улицам. Американский гуманитарный комитет их подбирал и отводил в приюты. На базарах русские продавали одежду,