отношений между Великобританией и СССР – в июле 1929 г. был подписан соответствующий документ. Об этом сложном для русских эмигрантов моменте о. Киприан упоминает, рассказывая о выступлении русского хора в РДМ: «Но вот что-то регент им сказал, дал тон и отодвинулся от них – и вдруг все инстинктивно встали и замерли, и полилась могучая, могучая, святая молитва “Боже, Царя храни”. Keith-Roach [британский губернатор] стоял, закрывши глаза, все замолкло, и никаких хлопков, никаких “ура”. Хлопать нечему, “ура” кричать некому. И так заставили английского губернатора прослушать “Боже, Царя храни”, когда в Лондоне Макдональд заключает союзы с большевиками» (27/9.II. 1930).

Контакты с англичанами были постоянными. В дневниках то и дело упоминается британский Верховный Комиссар, губернатор (он же – администратор над русским имуществом на Святой Земле) и др. Англичан постоянно принимали в Миссии и на русских участках. С англиканским епископом Иерусалима о. Киприан и архиеп. Анастасий встречались на приемах и ходили к нему в англиканский собор Св. Георгия в Иерусалиме.

Помимо чиновников и официальных церковных лиц, была группа англичан, которые интересовались Православием. Присутствие англичан на литургии, как и последующая общая трапеза, было делом привычным: «Служили обедню в Горней. Потом обычное трапезование с англичанами» (8/21.09.1929). «Вчера служили обедню, – пишет о. Киприан уже о Троицком соборе. – В церкви много английских солдат» (20.08/2.09.1929). Интересно, что не только живущие в Иерусалиме англичане, но и английские паломники, приезжавшие на Святую Землю, имели возможность познакомиться с Православием благодаря образованности русского духовенства: «Литургия. В 3 ч. Встреча (в Горней. – А. 3.) англокатолического паломничества. У церкви владыка их встретил словом. Потом краткий молебен. Чай в “Дворянской ”. Фотографирование» (1/14.04.1929).

В годы Британского мандата контакты русских православных эмигрантов и инославных на Святой Земле были не менее интенсивны, чем в это же время в Западной Европе, вокруг Свято-Сергиевского богословского института в Париже или содружества прей. Сергия и св. мч. Албания в Англии. Эти контакты стали возможны как из-за интереса к Православию среди инославных, так и благодаря умению православных русских эмигрантов этот интерес удовлетворить, чему немало способствовало хорошее знание языков и высокий уровень культуры последних.

Дружба или, по крайней мере, близкие человеческие отношения связывали о. Киприана с Дервасом Читти, автором книги «Град Пустыня»[13] – классического исследования по истории византийского монашества Палестины. Читти был англиканским священником, историком, археологом. Он жил на Святой Земле в те же годы, что и о. Киприан, и занимался раскопками монастыря св. Евфимия Великого (в селении Мишор-Адумим вблизи Иерусалима). Читти поражал о. Киприана глубиной своего интереса к Православию: «Владыка Анастасий о нем говорит очень тепло и считает его много православнее многих из нас» (24.07.1929). В годы жизни в Иерусалиме Читти думал о присоединении к Православной Церкви: «Утром сидел долго у владыки Читти. Разговор все шел о возможности, и способе, и времени присоединения англикан к православию» (10/23.09.1929).

Именно в Иерусалиме был заложен интерес о. Киприана к инославным и их традициям, свойственный ему и в последующие годы, однако он никогда не выражал особой симпатии к проблематике объединения, что видно, например, из описания встречи о. Киприана с одним из немецких католических монахов: «Дивный старец этот… В белой чесучовой сутане и с голубыми глазами, длинной седой бородой. Он из Кёльна. Мягкий рейнский, певучий говор. Много доброты и любви сквозит в его разговоре. Он тут 29 лет. Проговорили с ним больше часа очень сердечно, искренне о России, о русских паломниках, о Германии, ее страданиях теперь и большевиках… И ни слова о папе, о “соединении”, о догматах. Как хорошо! И оба мы расстались очень сердечно… И сколько добра и ласки. Милый старичок. Это первый такой католик, которого я вижу. Так и хочется его назвать “батюшкой”» (16/29.09.1929).

* * *

Жизнь о. Киприана на Святой Земле проходила на фоне бурных исторических событий и зарождающегося арабо-еврейского конфликта. В дневниках он подробно описал погромы 1929 года, своего рода первую арабскую интифаду (восстание). Многое об этих событиях о. Киприан знал благодаря контактам с англичанами. «Вчера беспорядки были очень серьезные. Продолжали и поздно вечером везти убитых и раненых… Вчера из Египта прилетело 50 солдат. И еще поездом едет батальон. Войск ведь у англичан тут нету, кроме полиции… Шесть часов вечера. Привозят убитых и обгорелых. Черные все и обуглившиеся, страшные» (12/25.08.1929). То же в Хевроне: «там полиция пассивно созерцала и ждала, что будет».

На площади перед Троицким собором постепенно происходили сборы британских войск: «наша соборная площадь – военный лагерь. Пулеметы, броневики, грузовики, такси, войска. В Николаевском, по-видимому, главный штаб» (13/26.08.1929). В здании Русской миссии уже тогда помещался суд, где позже будут рассматриваться дела участников беспорядков.

«В городе как будто легче. Стало оживленнее на улицах. Но около нас по Яффской только жиды бродят, а арабы не заходят, а жиды в старый город не идут. Несмотря на общее спокойствие, немало случаев отдельных нападений. На базаре какой-то араб ножом пырнул служащего Оттоманского банка и убежал. Также и на почте, в очереди за марками, ранили какого-то жидовина. Убили одного богатого жида на квартире в одной из колоний. Два араба пришли к нему, позвонили у входной двери. Он им сам открыл, и его убили. Некого миллионера-жидовина Гордона разграбили дом. Он с семьей и русской служанкой (матушкой Стефанидой) оставили все в доме и бежали. Разграбили роскошную обстановку, серебро, ковры» (13/26.08.1929).

Взгляд о. Киприана на политические события в Палестине того времени, судя по всему, был сродни отношению англичан: он видел здесь «межплеменной» конфликт, в котором цивилизованному человеку нельзя поддерживать ни одну из сторон. Арабский мир о. Киприана, судя по всему, не интересовал вовсе: в его дневниках не говорится ни о жизни православных арабских общин, ни о встречах с людьми. Хотя информацию о политических событиях он получал из арабских газет, выпускавшихся на европейских языках.

Некоторыми аспектами еврейской культуры и быта о. Киприан интересовался: «Осматривали с о. иерод. Серафимом еврейский музей “Бецалель” около Ратисбоны на Биркет Мамиле. В общем, интересно, но очень специфически еврейское. Довольно любезный еврей с Волыни показывал и объяснял» (1/14.V.1930). «Ездил в Сарону с Ив. Ив. и о. арх. Пантелеймоном. За Сароной прекрасный образцовый сад апельсиновый еврея Исаака Гольдберга. Это самый лучший и культурный в округе сад, да, пожалуй, и во всей

Палестине… Видел не хозяина (он отдыхал), а жену – старую, почтенную иудейку, весьма важную. Их сын убит был арабами во время шематы. По-видимому, не последнего пошиба они, т. е., разумею, не