Так Мики впервые узнал, что в Америке слово «хитман» означает «киллер», наемный убийца. Новый знакомый подозвал бармена и заказал еще… и еще… и еще… Потом они пересели за столик, и Атиас угостил Хитмана ужином. Говорили о том, как служилось в прошлые и в нынешние годы. Мики успел прихватить немного Южного Ливана, леживал в засадах и был неплохим стрелком. Расставались друзьями.

– Слушай, парень, – сказал напоследок Том, – не хочешь ли подработать? Дело плевое, знакомое. Завтра с утра мне надо побалакать кое с кем, не хочется в одиночку идти. Прикроешь спину своему же брату-голанчику?

– Завтра с утра? – Мики смущенно почесал в затылке. – У меня как раз смена в ресторане. Извини, не хочется терять джоб.

Атиас пренебрежительно отмахнулся.

– Джоб-джоб… Обижаешь, Хитман. Не будь таким ашкеназом, ты же из Голани. Я ведь не бесплатно тебя приглашаю… – он назвал сумму, которая на порядок превосходила недельный заработок мойщика посуды, и тут же, достав из кармана пачку банкнот, поразительно быстро отсчитал нужное их число. – Вот половина, остальное завтра. Ну, бери…

Мики взял. Соблазн был слишком велик: полученных денег с лихвой хватало и на билет, и на шмотки, и на подарки друзьям-приятелям. Наверно, следовало прислушаться к слабенькому голосу разума, который взывал к осторожности из каких-то неведомых глубин. Обидно пройти разведроту Голани, Южный Ливан и лихие приключения в Колумбии, Бразилии и Аргентине, чтобы под самый конец залететь по глупости в американскую тюрьму. Но в голове плескался колючий ерш – пиво вперемежку с бурбоном, разговор на иврите располагал к братскому доверию, да и какой голанчик откажется прикрыть другого голанчика?

На следующее утро Атиас подобрал его там, где условились. Болтая о том, о сем, доехали до обычного домика в обычном пригороде, в четверти часа езды от даунтауна. Никаких тебе подземелий, темных складов и зловещих развалин. Видя такое мирное развитие событий, Мики совсем успокоился. В гостиной дома перед включенным телевизором сидели двое мужчин; миловидная хозяйка разливала кофе. Мики и Атиас тоже взяли по чашечке. Сначала разговор шел мирно, но минут через пять наметились разногласия. Именно наметились – до реального спора дело не дошло, потому что один из мужчин вдруг выхватил пистолет.

Том Атиас среагировал молниеносно: оказалось, что он стреляет еще быстрее и точнее, чем считает деньги. Мики и моргнуть не успел, как один из хозяев уже смотрел мертвыми глазами в потолок, а другой, пока еще живой, корчился на ковре. Атиас подобрал выпавший из рук противника пистолет и сунул его Хитману.

– Подбери челюсть, братан, и держи ствол, – скомандовал он на иврите. – Скорее всего, этот маньюк сдохнет сам, но, если начнет чудить, пусти ему пулю в башку. Я сейчас…

Мики послушно взял оружие. Атиас схватил за волосы оторопевшую женщину и потащил ее вверх по лестнице. «Вот уж влип так влип, – констатировал Мики. – А ведь ничто не предвещало… Что делать теперь? Бежать? Как? Куда?» Еще вчера вечером будущее выглядело предельно ясным: неделя-другая в моечной – и домой. И вот сегодня утром он сидит в гостиной чужого дома, уставив ствол на смертельно раненного незнакомца, а напротив развалился в кресле трупак с дыркой во лбу. Жизнь прямо на глазах улетала в какие-то темные бездны. Со второго этажа доносилось лишь приглушенное мычание, потом смолкло и оно.

Зато раненый стал подавать признаки жизни. Сначала он поддернул штанину, под которой оказалась кобура с маленьким револьвером. Остановившимся взглядом Мики смотрел, как мужчина, постанывая от боли, тянется к оружию. Вот он дотронулся пальцами до пластмассовых щечек рукоятки… вот пытается ухватиться за нее… вот ухватился… вытащил револьвер из кобуры… вот, скосив глаза на остолбеневшего Мики, пытается поднять руку… вот поднимает…

Прогремел выстрел. Голова раненого резко дернулась, он выронил оружие и замер в смертном параличе. Мики обернулся – с лестницы на него смотрел Атиас.

– Что с тобой, братан? Я же ясно сказал: будет чудить – стреляй. Лишний шум нам ни к чему, но когда нет выбора – нет выбора. А если бы я не подоспел, где бы ты сейчас был? Так и дал бы застрелить себя на ровном месте? – Том спустился в гостиную и поставил на столик принесенный сверху портфель. – Ничего, не переживай. По первому разу и не такое бывает. Штаны сухие? Если так, то уже хорошо… Давай шустрее. Сотрем наши пальчики и на выход. Засиделись в гостях, пора и честь знать. Пистолетик-то оботри и брось. Нам чужого не надо, но и своего не отдадим.

Он с довольным видом похлопал портфель по кожаному боку. Позже, уже в машине, Атиас протянул Хитману пачку банкнот.

– Твое, заработал. Гонорар вместе с бонусом от профсоюза… Вот теперь ты настоящий хитман, не по паспорту, а по профессии. Кстати, документики надо бы поменять. Придумаем тебе другое погоняло. А то хитман с фамилией Хитман – это ж курам на смех. Займемся этим, сразу как приедем в Эл-Эй.

– В какой Эл-Эй, Том? – пробормотал хитман Хитман. – Мне нужно домой. В аэропорт. Куплю билет и…

– …и сразу угодишь в участок, – прервал его Атиас. – Думаешь, мы там совсем не наследили? Такого не бывает, партнер. Три трупа – это тебе не три раза плюнуть. Легавые непременно что-то унюхают. Всегда находится не в меру любопытная соседка, или школьник на велосипеде, или садовник, подрезающий куст. Но первым делом менты садятся на аэропорт. Потому что знают: дурачок вроде тебя побежит именно туда билетик покупать. Нет, парень, так не пойдет. Сейчас мы с тобой сменим тачку, а потом тихо-мирно, не превышая скорости, поедем в Эл-Эй и заляжем там на дно неделек этак на пять, на шесть. Понял?

Доводы Тома Атиаса звучали уверенно и логично; он предлагал ясный план и четкую перспективу – по крайней мере на ближайший месяц. И совсем растерявшийся Мики в очередной раз согласился – так же, как днем раньше согласился взять аванс, а часом раньше – пистолет. Они оставили машину на огромной площадке возле торгового центра, пешком добрались до подземной стоянки одного из отелей и там пересели в другой автомобиль с калифорнийскими номерами. Час спустя новоявленные напарники уже пылили на запад – в точности, как обещал Том: тихо-мирно и не превышая скорости…

Не могу сказать, что мы с Мики ехали до Офера так же медленно. Он посвящал меня в свою историю довольно подробно, не скупясь на детали и не торопясь к концу, зато «шевролешка» неслась, как стремительная акула, взахлеб заглатывая неповоротливые километры. Арик проснулся, когда мы въезжали в гараж. После обеда я усадила малыша перед телевизором и спустилась дослушать окончание рассказа. Мики открыл третью бутылку вина – первые две мы уговорили еще за едой.

– Давай дальше, Хитман…

– Шварц, – поправил меня он. – Моя фамилия Шварц, Бетти. Хитмана больше нет. Когда мы приехали в Эл-Эй, Атиас поселил меня у себя. На второй день он сказал, что негоже зря терять время. Что залечь на дно не означает лежать вовсе без движения. Что грех не использовать это время, чтобы научить меня паре-тройке полезных вещей. И мы приступили к тренировкам. Он научил меня многому. Остальное пришло с опытом.