Шрифт:
Закладка:
Его дыхание снова касается моего уха, и он шепчет: — Мы оба знаем, почему ты не спросила меня, Мэллори.
— Потому что ты считаешь, что это сделала я, — шиплю я в ответ.
— Ты же на самом деле так не думаешь, не так ли? Ты и мухи не обидишь, маленькая мазохистка
— Я не собираюсь обсуждать это с…
— Но ты знаешь, почему не спросила меня? — прерывает он, его горячее дыхание касается моего затылка, почти обжигающее. — Потому что ты уже знаешь, что я невиновен.
Дерьмо. Дерьмо, дерьмо, дерьмо, дерьмо.
Я смотрю прямо перед собой и больше ничего ему не говорю.
Впрочем, уже слишком поздно. Если Сэйнт думает, что я знаю, кто убил Джона Эрика, он не остановится, пока я не признаюсь ему в этом.
Я могу немного отвлечься в тот вечер, когда иду помогать Лони готовиться к свиданию с Брэндоном. Тем не менее, замечания Сэйнта в классе все еще преследуют меня, а также некоторая новая информация, которую я узнал о Норе и Дженн, когда пошел в библиотеку ранее днем.
Однако я все это запираю, потому что Лони заслуживает того, чтобы эта ночь была посвящена ей. Я хочу уделить ей все свое внимание. К сожалению, она проницательная, заботливая подруга и с легкостью видит мою чушь насквозь.
— Мэл, ты действительно в порядке? — спрашивает она, когда я помогаю ей с волосами.
Она сидит передо мной с зеркалом перед собой и встречается взглядом с моим отражением.
Я моргаю, пока мой мозг пытается ответить ей, поэтому она продолжает: — Ты все еще кажешься действительно не в себе. Я не могу не волноваться…
— Лони, клянусь, я в порядке. Тебе не нужно беспокоиться, правда.
— Мэллори…
То, как она смотрит на меня, заставляет меня захотеть довериться ей. Это желание почти непреодолимо. Я так сильно хочу ей рассказать. Мне действительно не помешала бы поддержка подруги, особенно с тех пор, как я узнала, где похоронено то, что можно спасти от семьи Норы и Дженн. Я планирую посетить могилу Бенджамина, но я в страхе, и я знаю, что было бы намного проще, если бы со мной пошёл близкий человек.
У меня вертится на кончике языка спросить ее об этом, но я впиваюсь зубами в нижнюю губу, чтобы она не выскользнула.
Положив руки ей на плечи, я ободряюще сжимаю ее и улыбаюсь.
— Перестань сосредотачиваться на мне, — настаиваю я дразнящим тоном. — Мы должны сделать тебя великолепной, чтобы Брэндон полностью осознал, каким придурком он был в прошлом году.
Она выглядит так, как будто хочет обсудить этот вопрос, но через мгновение неуверенно улыбается мне.
— Хорошо. Если ты уверена?
Я целую ее в макушку.
— Безусловно. И так, что ты наденешь?
Ее улыбка становится шире, и она встает на ноги. Я двигаюсь и плюхаюсь на ее кровать, чтобы подождать, пока она исчезнет в своем шкафу. Чувство вины сжимает меня изнутри, и искушение рассказать ей все еще есть, но я борюсь с ним. Я запихиваю его вниз глубоко и сдерживаю это, когда она появляется в великолепном оранжевом платье, которое потрясающе смотрится с ее тоном кожи.
Я заставляю себя улыбнуться и держу свои секреты при себе, там, где им и место, пока мы заканчиваем ее макияж, а затем я желаю ей удачи и прощаюсь до того, как появится Брэндон.
Идя по коридору в свою комнату, я, наверное, в миллионный раз задаюсь вопросом, действительно ли правильно оставлять Лони в неведение. Моя голова и сердце в состоянии войны, я делаю глубокий вдох и хватаюсь за ручку своей двери.
К своему удивлению, я обнаруживаю, что она не заперта.
— Призрак, — хриплю я.
Стиснув зубы, я распахиваю дверь, готовая столкнуться с любым дерьмом, которое Нора приготовила для меня сейчас.
Но когда я вхожу в комнату, я издаю легкий крик облегчения.
Это не Призрак.
Это Сэйнт.
Его брови удивленно выгибаются.
— Ну, я не ожидал такой реакции, — говорит он со злой усмешкой. — Скучала по мне, детка?
Глава 5
— Я действительно устала от рутины взлома и проникновения, — вздыхаю я, как только испытываю облегчение от того, что меня ждет не Призрак. — И как, черт возьми, ты сюда попал?
— Ты действительно думала, что смена замков может удержать меня, Мэллори?
Он откидывается назад и улыбается мне сверху вниз.
— Хм? Ты уверена, что если бы я залез тебе в трусики, с тебя бы не капало? Если только ты на самом деле ничего не носишь.
Я пристально смотрю на него.
— Чего ты хочешь, Сэйнт?
Он берет мой подбородок пальцами и крепко держит мою голову.
— Поскольку ты отказываешься уйти, как я тебе сказал, ты проведешь остаток года со мной в качестве своей гребаной тени.
Все, что я могу сделать, это моргнуть на него, как идиотка.
— Какого черта ты делаешь? Разве ты не провел целый год, саботируя меня на каждом шагу, потому что твой драгоценный отец велел тебе это сделать? И кстати об этом, убирайся к черту из моей комнаты!
— Я говорил серьезно, когда сказал тебе, что не хочу, чтобы мой отец причинил тебе боль, — объясняет он сердитым тоном, не двигаясь с места. — Если ты и дальше будешь упрямой занозой в заднице, я буду следить за тобой, как ястреб.
Его заботливость немного выбивает меня из колеи. Я действительно не знаю, как реагировать, и издаю неловкий смешок.
— Господи, Сэйнт, это почти похоже на … как будто ты влюблен в меня.
Он отшатывается, как будто я его ударила.
— Какого хрена мне делать такую глупость?
Я поднимаю руки, как бы сдаваясь.
— Не нужно защищаться. Я просто пошутила.
Мускул на его челюсти сводит судорогой.
— Это было не смешно.
— Это все, за чем ты пришел? — спрашиваю я, складывая руки на груди. — Заявить о своем намерении преследовать меня до конца семестра и попытаться залезть ко мне в трусы. Если бы это было так, ты мог бы поберечь дыхание, ублюдок, ты делал это со дня нашей встречи.
— Какие еще могут быть причины?
Я прикусываю губу и качаю головой, глядя на него.
— Я думала, ты наконец-то скажешь мне, где Лиам.
Выражение его лица становится черным как смоль.
— Какого хрена ты все еще этим интересуешься? — говорит он хриплым голосом. — Почему ты так беспокоишься о нем?
— Ревнуешь, Сэйнт? — издеваюсь я. — Тебя беспокоит, что я действительно забочусь о ком-то, кроме твоей напыщенной задницы? Может быть, мне следовало