Ну ничего, приду на место и все поправлю, потому что уж процедуру сброса помню, как делать. Просто воткнуть палку обратно и…

Эй, но разве он не должен быть все ещё там?

– Адъютант. Поправьте меня, если понадобится. Если база функционирует, это значит, что ключ…

– В настоящий момент не находится в замке зажигания.

И тут у них все не как у людей. Ведь естественнее, когда происходит наоборот, верно? Есть контакт – есть работа, нет контакта– нет…

– А где же он?

– Не могу знать, сэр.

Хочется затопать ногами по полу и заорать что-то вроде: "Харэ придуриваться!". Она – и не знает? Не смешите меня! Ладно, когда света не было, допускаю. Но сейчас-то, при полной иллюминации?

– И вы не можете отследить его местоположение?

– Никак нет, сэр.

Врет и не краснеет. Ну ничего, я ей сейчас напомню. И припомню тоже.

– Некоторое время назад вы с удивительной точностью предсказывали его появление. С тех пор что-то изменилось?

– Да, сэр.

– И что же?

Кажется, она улыбнулась. Очень-очень мимолетно.

– Режим публичной индикации параметров больше не действует. В данный момент персонал базы может выполнять исключительно регламентированные функции.

Снова эта китайская грамота… Хватит с меня Болека с его заковыристыми словесными конструкциями!

– Говорите проще, адъютант. И да-да, можете считать это приказом!

– Я вижу только то, что мне положено видеть.

– Кем положено?

– Комендантом, сэр.

– И я… комендант может вернуть все, как было?

– Разумеется, сэр.

Но для этого нужен ключ. Который болтается, невесть где. А кстати, почему? В прошлый раз он ведь не выпускал меня из вида. Очередной мой ляп в программировании? Или искусственный интеллект треклятой палки взбрыкнул?

– Где его искать?

– Сэр?

– Если его нет на месте, значит, он где-то болтается. Летает. А может, просто лежит. Но мне вряд ли хватит суток, чтобы обойти всю базу. Правильно?

– Это не обязательно, сэр. Обходить.

– А как ещё прикажете искать? Сами же сказали, что на схеме…

– Схемы– для обслуживающего персонала.

– А я кто, по-вашему, тут? Царь и бог?

Она промолчала. Но по довольной физиономии можно было и так понять: угадал. С трех нот.

– И мне, стало быть, достаточно только пожелать?

Не люблю, когда на меня так смотрят. Выжидательно. Мол, давай-давай, не тормози, двигаешься в нужном направлении.

– Вы кое-что забыли. Одну маленькую малость. Силой мысли мне тут не справиться. Не та в голове система. А нужных слов не знаю, представьте себе. И узнать мне их неоткуда. Поэтому можете отставить в сторону все ваши далеко идущие планы и…

Ещё мгновение ведь, и сорвусь в истерику. Самую настоящую. Как делает любой нормальный человек, когда осознает свое полное бессилие и беспомощность перед обстоятельствами. И мне ни капельки стыдно не будет, вот только…

Она-то не поймет, что происходит. В худшем случае, спишет на эксцентричность. Мол, фишка такая у начальника: чуть что, начинает странно себя вести. То есть ещё более странно, чем обычно.

– Ну не кричать же во всю ивановскую: сивка-бурка, вещий каурка, встань передо мной, как лист перед травой?

Блондинка моргнула. Натурально. И теперь уже совершенно точно расплылась в улыбке, от которой, правда, становилось жутковато. Впрочем, улыбалась-то она вовсе не мне, а висящему в воздухе прямо у меня перед грудью…

На коня он, конечно, не тянет. С первого взгляда. Но если представить, что палка – телескопическая, и её физически можно раздвинуть… Летают же ведьмы на метлах?

Нет, все-таки, больше на собаку похож. Наверное, потому что дергается из стороны в сторону, как будто виляет хвостом. Жаль, что у меня навыков дрессуры – кот наплакал, и из команд знаю самый минимум. Но попытка не пытка, верно, Стасик?

– Рядом!

Надо же, послушался. Переместился на уровень бедра, под мою правую руку: только бери.

Определенная прелесть в этом, конечно же, есть. Например, не надо таскать на себе лишнюю тяжесть. И по ногам палка бить не будет в том походе, который мне сейчас предстоит. Потому что цирковые номера– это замечательно, но хорошо бы ещё случившийся кавардак привести хоть к сколько-нибудь понятному состоянию. Для чего нужно-таки ползти в аппаратную, колдовать над жезлом и истово молиться, чтобы все получилось.

Но сначала надо убрать из прохода мусор. Целую гору ветоши, если быть точным. И получить ответ на вопрос, откуда она там вообще взялась.

* * *

– Вам стоит заняться настройками, сэр. Немедленно.

В позе и тоне голоса адъютанта вроде бы ничего не изменилось, но под кожей у самого виска тревожно запульсировал крохотный огонек, на который ещё мгновение назад не было даже намека. А мы уже ученые, знаем, что вся это цветомузыка– не к добру. Но с чего вдруг? Речь же шла о сутках, значит, у меня в запасе есть ещё как минимум…

– Неутомимые Калены снова впереди паровоза. Достойные восхищения, как и всегда.

Говорящая ветошь? Неужели здесь и такое бывает?

Нет. То есть, может и бывает, но в данном конкретном случае человекоподобие проявилось в полном объеме, когда незнакомец поднялся с пола и расправил все свои немалые габариты. В очень полном объеме.

Приснопамятный корсар Гриша был большим, но, что называется, спортивным мужчиной, а тот, кто неспешно направился в нашу с блондинкой сторону, напоминал своим обликом, максимум, сумоиста. Причем не находящегося в расцвете сил, а скорее отошедшего от дел и в силу безделья и возраста покрывшегося складками. Как шарпей.

Впрочем, бог с ней, с толщиной, не таких видали. Но босыми ногами по ледяному полу… Он что, местный йог?

Ой, вряд ли. Судя по боевой изготовке адъютанта, человек нас посетил не особо уважаемый и совсем не святой.

– А это, собственно, кто?

– Небесная канцелярия расщедрилась на серафима,– процедила сквозь зубы блондинка, ставя меня в очередной тупик.

Можно предположить, что под упомянутой конторой подразумевается нечто высокопоставленное и могущественное, но названная должность… Или профессия? А может, вообще порода?

Не бывает таких ангелов. В моем понимании уж точно. Почему же именно это слово? Да и похож он со своими пышными лохмотьями скорее на дервиша, пусть и неприлично отъевшегося после совершения хаджа.

Пока я рассматривал незваного гостя и гадал, каким образом он мог попасть на базу, да ещё прямиком к мостику, а мои "орлы" об этом – ни сном, ни духом, адъютант взяла переговорный процесс в свои руки:

– Чего тебе, стрекозёл?

Думаю, пришелец с чистой совестью мог оскорбиться таким обращением. Ну, на худой конец, обидеться,