— Дина… — не веря в происходящее, прошептал, шагая к ней. Я всё еще глупо надеялся, что она просто шутит. Не может девушка, о которой я мечтал с тринадцати лет, просто так взять и уйти из моей жизни!

— Пожалуйста, Андрей. Не мучай меня! Всё кончено! Возможно, это наказание за мою глупую порывистость… Пойми, что нас уже не будет, и смирись. Рида хорошая… Со временем она станет тебе хорошей женой. В гневе и в обиде я наговорила много лишнего. Как, впрочем, и ты. Прими то, что случилось, и живи своей жизнью. Раз так вышло, значит, такова наша судьба. Нельзя спорить с Богом…

Я смотрел, как она уходит, не в силах поверить в сказанное. Отказалась от нас даже без борьбы! В сердце словно вогнали железный штырь и провернули по часовой стрелке. Зашелестели листья, и в воздухе повеяло сыростью. Зарядил дождь.

Холодные капли упали на мое неподвижное лицо, немного приводя в чувство.

Весь промокший, я вернулся домой. Надеялся, что никого не встречу. Но ко мне сразу же вышла Рида, подходя ближе.

— Андрей, ты весь мокрый, — посетовала она, но потом шагнула назад.

— Что? — злобно буркнул я, глядя исподлобья.

Что-то ведь сказать хочет, но молчит. Ждет, что я буду инициатором разговора? Не дождется. Я просто двинул ее плечом, сбивая с дороги в сторону, и пошел дальше.

Мне было не до препирательств с заучкой. Ни одну живую душу не хотел видеть.

Всё, что я хотел, это молча перемолоть внутри убийственные чувства потери и одиночества. С самого детства я знал, что не такой, как все. Родителей мне винить не в чем.

Они никогда не давали ни одним словом понять, что я чем-то отличаюсь от других детей. Но я это ощущал, потому что обстоятельства моего рождения было ничем не перечеркнуть.

Я плод измены, который моей матери пришлось принять в свой дом, несмотря на то, что родной отец не хотел меня.

Он пытался оставить меня в детском доме, вот только никто не знает, что я слышал эти разговоры тем маленьким восьмилетним мальчиком, которого старались не замечать.

Приблудный пес. Вот кем я себя тогда ощущал. Брат тоже злился, что я появился в доме. Иногда я жалел, что услышал злые слова, и уверен, что они были сказаны на эмоциях, в порыве злости, а потом и брат, и отец приняли меня.

Я же не слепой. Точно приняли. Но вот только тот осадок и та обида… Они до сих пор где-то там, в сердце…

Наша семья была невероятно дружной, и я захотел создать такую же с Мадиной. С тринадцати лет не представлял себя ни с кем другим.

Как она могла? Пробила своими жестокими словами дыру в моем сердце! Уничтожила наше будущее сначала своей несвоевременной истерикой, а потом тем, что опустила руки. Не дала попробовать вернуть всё назад. Я бы что-нибудь придумал, ведь только она в моем сердце, моя принцесса, которая уходила от меня сегодня с самым грустным лицом на свете.

Я ведь знаю, что она любит меня ничуть не меньше… Так к чему вся эта жертвенность? Зачем быть для кого-то хорошей, если это сделает нас обоих несчастными?

Чувствуя потребность отвлечься, я пошел в комнату, переоборудованную в спортзал. Красная боксерская груша, висящая на цепи на уровне глаз, всегда помогала мне сбросить пар. Я не думал ни о чем, просто бил и бил кулаками по кожаной груше, а перед глазами стояла мутная пелена.

Что мне делать? Какое будущее меня ждет в капкане брака с заучкой? Она, она виновата! Снова и снова молотил я кулаками, но так и не достиг нужной кондиции. Легче не стало, но на смену агрессии пришло опустошение.

Добрался до душа и мылся часа два, лишь бы потянуть время и дождаться, чтобы весь дом уснул, но, когда я вышел оттуда в чистой футболке и спортивных штанах, увидел полоску света под дверью кабинета. Кто это там ночью засиделся?

Подошел к двери и нажал на ручку, заходя в помещение.

Мама что-то делала при свете ночника. Ее вид меня обрадовал, потому что она всегда дарила мне утешение и спокойствие.

— Сынок, ты что так поздно не спишь? — спросила она, откладывая ручку, и как всегда улыбаясь мне.

— А ты? — ответил вопросом на вопрос.

— Я заполняю документы в школу и некоторые квитанции. Ничего особенного. Тебе бы лучше поспать. Я могу это сделать и днем, а вот тебе рано вставать. Кто-то из вас с Ридой должен завести будильник. Хотя лучше два, — рассмеялась она, намекая на мой крепкий сон и вечные попытки добудиться меня.

— Не переживай, мам, Рида точно не даст мне проспать, она ведь заучка, — попытался я пошутить, несмотря на то, что на душе скребли кошки. — А вот тебе нужно ложиться вовремя. Ты ведь помнишь, что сказал врач? Своевременный сон…

— Да-да-да, хватит мне это повторять! Ты и твой отец просто сговорились свести меня с ума своей заботой! Я и так с трудом от него избавилась! — проворчала она, закатывая глаза.

— Опять поцапались? — усмехнулся я, опираясь бедрами на краешек стола.

Мои родители были теми еще любителями поспорить. Особенно после того, как мама прохворала, и отец всячески пытался сделать так, чтобы она берегла себя и заботилась о своем здоровье.

— Отправила его спать! — сложила она руки на груди, откидываясь на спинку кресла. — Иногда мне хочется хорошенько стукнуть его, чтобы перестал вести себя как моя мамочка!

— Он же любя, ты знаешь! — усмехнулся я, зная, как сильно отец опекает и трясется над ней. Именно о такой любви я и мечтал. Чтобы раз и навсегда. Вместе несмотря ни на что. Видимо, для Мадины всё это было лишь пустым звуком, раз она так легко от меня отказалась.