Шрифт:
Закладка:
И вот, когда Даша уже накрыла на стол, на пороге появились родители.
— Даша, ты дома? — мамин вопрос был больше похож на утверждение, — пакеты возьми.
— Привет, давай, — появилась в коридоре дочь.
— А что за запах? — осторожно спросила мама.
— Сегодня я приготовила ужин.
— Ого, — присвистнул папа, — что-то натворила?
— Нет, просто решила помочь, а то я никогда не помогаю, — с обидой произнесла Даша.
— Добровольно? — усмехнулся папа. — Ладно-ладно, давай, корми нас. Вот мы и дожили до этого дня, мать.
Мама к этому времени уже успела разуться, помыть руки и проинспектировать квартиру. Даша не спеша разбирала покупки, когда услышала крик матери.
— Ты что, горошек открыла? — возмутилась она.
— Й-й-й-а… Я… Да, а что?
— Это был горошек на твой день рождения! Обалдеть! Это ж надо было додуматься! — она возмущенно посмотрела на отца.
Тот не выказал ей поддержки, но застыл в дверном проёме кухни, скрестив руки на груди.
— Та-а-ак… — продолжала мама. — Ты ещё и весь творог перевела!
— Почему перевела? — обиженно спросила Даша. — Ты же даже не попробовала.
— Да я уже не хочу ничего пробовать! Так. Стоп. Ты чай новый заварила? Я только утром заварник залила.
— Да он уже весь испитый был, — уже дрожащим голосом оправдывалась Даша.
— Вот как ей объяснить? — устало спросила у отца мама. А потом обратилась уже к Даше: — вот как тебе объяснить? Мы же уже говорили. Нам с отцом задерживают зарплату. Ты даже не думаешь о том, какие у нас счета за коммуналку! Кстати, я всем напоминаю, что свет за собой надо выключать! Одежда, опять-таки, просто горит на тебе. В школе поборы. Накопишь тут на дачу, как же! Сапоги я ношу уже шесть лет! На море занимать приходится! А горошек я покупаю только на Новый год и на твой день рождения. Не на мой, не на папин, а на твой. С творогом я хотела сделать пирог в выходные.
Глаза у мамы наполнились слезами, и она ушла в ванную, откуда через некоторое время раздались всхлипы и шум воды, который, видимо, доложен был эти всхлипы скрыть.
— Ну что же, — как можно более непринужденно хлопнул в ладоши отец, — а я бы не возражал, если бы меня покормили.
В молчании они сели с Дашей за стол. Отец отломил кусок свежего хлеба и принялся за салат.
— А я тебе скажу, оно того стоило, — подмигнул ей папа, — а то гости придут, всё сожрут. Без горошка проживут. А что там, говорят, чай у нас есть. Не нальешь?
— Да, конечно. Ой, — всплеснула руками девочка, — так я компот ещё сварила, может, компотика хочешь?
— Я надеюсь, он не из замороженной вишни? — осторожно спросил папа.
— Нет, из сухофруктов.
— Тогда неси, — выдохнул он, — и это, захвати там графинчик в холодильнике. Ага, его. И маленькую стопочку.
Вода в ванной смолкла, и вскоре за столом появилась мама. Спокойная, тихая, с опухшими веками.
Она молча положила себе салат.
— Очень вкусно, — тихо произнесла она через некоторое время.
— Мама, я хотела помочь…
— Подожди, доченька. Я не должна была ругать тебя и кричать. Ты молодец, я вижу, что ты и порядок навела, и приготовила. Но и ты, в конце концов, не маленькая! Пойми: сейчас не самое простое время, и мы с папой вынуждены на всём экономить. Это не твоя вина, но мы все должны с этим считаться.
— Если хочешь, мы можем не звать гостей, мам.
— Нет, — категорично заявила мама, — праздник будет, как положено. Разберемся. А если ты впредь захочешь мне помочь, то спроси меня — я скажу тебе, что нужно делать.
Даша виновато кивнула.
Потом за ужином они обсудили школу, затем родители говорили о работе, после чего всё семейство перекочевало к телевизору. Мама за вязанием увлеченно смотрела «Привидение» с Патриком Суэйзи, убегая во время рекламы мыть посуду.
Перед сном Даша слушала, как за стеной ругаются родители, а сама она тем временем пыталась осознать произошедшее. Как она могла забыть, какие времена за окном? Как она могла снова впасть в детское чувство защищенности, безопасности. Как?
Глава 13
Говорят, что интуиция — это скрытые знания. Весь накопленный жизненный опыт, спрятанный в глубинах подсознания, перерабатывается и трансформируется в предчувствие.
Видимо, именно поэтому, когда утро не задалось, у Даши возникло ощущение надвигающейся беды. Сначала она проспала, из-за чего не успела позавтракать, затем пропустила автобус, в ожидании следующего вымокла под дождём, а дальше — снежным комом: опоздание на урок, скверное настроение и вопли разгневанной учительницы.
— Простите, я больше не буду, — заученно и без энтузиазма в третий раз повторила Даша.
— Всё, урок уже начался — звонок прозвенел, — менторским тоном оповестила её учительница истории.
Даша отметила про себя, что через время многое оказалось другим: не таким большим, не таким страшным, не таким важным. Одна вот только историчка также раздражала своим надтреснутым голосом, крючковатым носом и гадким характером.
— Послушайте, — устало произнесла Даша, — урок же всё равно ещё не начался. Я опоздала на несколько минут. Обещаю, что впредь это не повторится. Мы дольше препираемся — я бы уже успела зайти в класс и приготовиться к уроку. Давайте вести себя разумно.
Историчка несколько раз беззвучно открыла и закрыла рот. Учительница редко моргала, и во взгляде её читались удивление, растерянность и ярость. Вскоре она снова обрела речь и произнесла то, что всегда припрятано в рукаве у любого учителя.
— Родителей — в школу. А сейчас. Быстро. К директору, — отрывисто прошипела она, и некоторое время подумав, добавила, — нахалка.
В классе раздавалось довольное хихиканье и шушуканье.
По пути в кабинет директора Даша грызла себя: «Вести себя разумно. Нашла, кому сказать. И это ж теперь маме скажут. Мало мне проблем с родителями, видимо. Вести себя разумно… Вот же балда…» Периодически она останавливалась, вздыхала, бормотала под нос и качала головой.
Миновав длинный коридор, она остановилась у закутка с двумя дверьми: завуча и директора.
— Можно? — постучала она.
— Да-да, — директор поднял голову от бумаг. — Даша? Проходи.
Девочка зашла в кабинет, залитый светом, особенно ярким после полумрака коридора.
— Меня к вам Ирина Фёдоровна отправила, — виновато сказала она. Её покаянный вид не был наигранным — оказаться на ковре
