– Как посмотреть. Давайте спустимся на Агнанеи, и я покажу вам. Но прежде вооружимся чистыми тканями: дар Птенца исцелил меня, но заразиться снова я всё же не рискну.

Мы с Мирой переглянулись в схожем недоумении. Не знаю, что – пламенное сердце или обычное – подсказало, как неожиданно Мира забеспокоилась, как шерстинки встали на её ушах, и я взял её за руку, перед тем как спрыгнуть с вершины вниз.

* * *

Спуск понравился друзьям ещё больше: в отличие от подъёма, им почти не нужно было взмахивать руками – лишь планировать на землю. Захария подставил крылья ветру и расслабился, тогда как Гили освоилась и закружилась, заплясала. Мира же не отпускала мою руку: мы оба предчувствовали что-то очень недоброе.

Муракара провёл нас к Прагана Гасай. И среди ветвей мы заметили странное: на поле вокруг древа образовались волны движения, хаотичные и бурные, как шторм. В конце концов, когда мы приземлились на площадку наверху, мы увидели всё сами: крылатый народ, истощённый и неспособный взлететь, ломился к Сторожу Чумных сквозь ряды стражи.

– Сторож! Он пришёл, чтобы нас спасти!

– Сторож, прошу, спусти младенца! Я не хочу умирать!

– Забери моего ребёнка, Сторож, пожалуйста! Он ещё слишком мал, чтобы умереть!

От криков кружилась голова. Я и сам не заметил, что я сильно сжал руку Миры, и та тихо позвала меня:

– Феникс.

Я обернулся на её слова.

– Всё будет в порядке. Они получат своё благословение, как только смогут.

Однако я чувствовал дрожь в её голосе. Она, как и я, после нашего путешествия уяснила: всё не может быть так просто.

– Муракара, – приблизился к нему я, – что произошло? Почему они?..

Тот напряжённо сжимал губы. Возможно, даже озлобленно, но хорошо скрывал свои эмоции.

– Скорее всего, кто-то с Ахасе решил сообщить «хорошие новости» Агнанеи, – цокнул языком Муракара. – И, возможно, я даже знаю кто.

Наконец мы оказались внизу. Птицелюди ломанулись на стену стражей, и те не без усилия их сдержали. Муракара же остался на небольшом возвышении: похоже, кто-то из стражей отодвинул для него одну из веток Прагана Гасай.

– Тише! – крикнул Сторож Чумных, и ему подчинились.

Где-то я уже слышал подобный приказной тон. В отличие от Дьяуса Муракара отчего-то ощущался далеко не таким надменным – больше уставшим от власти, чем упивающимся ей. Возможно, это всего лишь мои предубеждения…

Вперёд вышел один из стражей. Когда он заговорил, я сообразил, что он здесь, чтобы огласить вопросы народа.

– Калатрея сказал, что Спящая мертва и что он теперь Покровитель. Агнанеи не верят ему и ждут подтверждения от вас, Сторож Чумных.

Я поражённо переглянулся с Мирой. Как так, назначенный Сторож для них важнее самого Покровителя? Мира пожала плечами: она разделяла мои чувства.

– Это правда. Некрылатые ниже – свидетели смерти Спящей, показания которых подтвердились. Совет выбрал Калатрею Дьяуса в качестве Покровителя. Временного.

Это не совсем правда… Разве они говорили что-то о временности? Хотя по местным законам было бы логично, если бы он был всего лишь регентом Птенца.

Народ забурчал, но негромко, осторожно. Когда страж заговорил снова, они вновь замолкли.

– Нам сообщили… Правда ли, что Птенец, сын Спящей, обладает даром исцеления чумы?

Муракара набрал в грудь воздуха и громко возвестил:

– Правда.

Крылатые взорвались в радостных возгласах. В отличие от человеческих и даже зверолюдских они звучали совсем иначе: как воронье карканье, как соловьиные трели, как куриные кудахтанья. Все птицы такие разные, поразительно!

– Я рад вас поздравить, но рано праздновать победу, – предупредил их Муракара. – Нам нужно подготовиться. Стражи! Пожалуйста, организуйте больных по группам: дети, старики, тяжелобольные и недавно заражённые. Здоровых прошу либо сопроводить неспособных к передвижению родственников, либо спуститься с Прагана Гасай. Будьте уверены, мы приложим все силы, чтобы как можно скорее излечить ваших близких!

Никаких возражений или мельтешения, птицы без лишних вопросов разбрелись по назначенным стражам. Мура-кара же спустился и обратился к нам:

– Я отлучусь, чтобы проследить за процессом, а вы можете пока подождать здесь или наверху. – Он кивнул на кроны древа.

– А я бы хотел помочь, – без раздумий вызвался я. – Насколько это возможно, естественно.

– Конечно, у нас теперь есть единое лекарство, но не стоит понапрасну заболевать и усложнять мне работу, – усмехнулся Муракара.

– Не сказала бы, что лично я могу заболеть, – выступила вперёд Мира. – Я чувствую, что мой дар наследницы не даст мне слечь: благодаря ему у меня самое сильное тело из всех смертных. Так что я стала бы даже лучшим помощником, чем ваши стражи!

Она гордо распушилась, и я невольно усмехнулся в кулак от её умилительной важности. Мира же слегка толкнула меня локтем в бок.

– Думаю, я тоже вряд ли заболею, – подхватил я. – Дар Проводника должен подразумевать, что я могу прийти к наследнику сквозь любые препятствия.

Муракара сжался, и его фигура вдруг стала слегка меньше и… дружелюбнее?

– Не нужно, это лишнее, – негромко проговорил он. – Я и так в долгу перед вами.

– Необязательно справляться со всем самому, – улыбнулся я. – Да и скучно как-то сидеть наверху и ждать, пока произойдёт что-то интересное.

– Эй! – воскликнула Гили, выпрыгивая вперёд. – Я тоже хочу помочь!

– А ну-ка, попридержи коней, – прихватил её за рубашку Захария.

– О, самый умный бросаться такими выражениями в сторону Лошади? – недовольно развернулась та, смущённо убирая его руку со своей одежды.

– Тем не менее, – перевёл тему он, – у тебя иммунитета к чуме нет. Как и у меня. Придётся отсидеться наверху.

– Делать нечего…

– Да, это не очень интересно, но я не особо хочу тебя выхаживать, после того как ты навеселишься.

Гили вспыхнула румянцем. Неужели он настолько разозлил её отказом? Без пламенного сердца порой тяжело определить чувства других. Мира же хихикнула у меня под боком и прошептала мне на ухо:

– Прямо голубки, сидящие на веточке, не правда ли?

Я непонимающе сдвинул брови и собирался было уточнить, но меня прервала Гили:

– Я вообще-то всё слышу!

– Так, пойдём, хватит отвлекать Муракару.

И уже когда они взлетели к ветвям, я обернулся к Сторожу Чумных. Тот по-доброму усмехался.

– Крылатые, некрылатые, а дети везде дети.

После его слов мы разошлись по очередям. Миру отправили к тяжелобольным, меня же – к родителям с детьми. Муракара объяснил это решение моим умелым обращением с Птенцом, и даже после моих возражений он не стал меня слушать и настоял на своём.

И если стражи приняли меня прохладно, то жители Агнанеи глядели с ужасом в глазах. Я старался улыбаться так мило и дружелюбно, как только мог, хоть и осознавал, что страх перед некрылатыми вряд ли способен победить. Но после указаний стражей птицелюди медленно и осторожно, как к страшному хищнику, принялись ко мне подбираться. Я записывал их имена и ответы на вопросы, которые написал мне страж.

Однако всё-таки нашлась одна мать, птицелюдка-Курица, которая безо всякого волнения подвела ко мне своего качающегося ребёнка. Он надрывно кашлял и глотал сопли, и его красный гребешок так забавно подрагивал, что я невольно улыбнулся.

– Что смешного, некрылатый? – закудахтала она. – Над больным насмехаешься! Тебя за это клюнуть?

– Вовсе нет, – отстранился я. – Просто никогда не видел столь красивый гребешок. В конце концов, я никогда и птицелюдей-Петухов не видел.

Она подозрительно сощурилась. А потом усмехнулась.

– Ладно, ладно, я тебя просто журю, – отмахнулась она.

– Вы так доверчиво ко мне подошли, – открыто отметил я. – Первый такой птицелюд!

– Крылатый, попрошу! – покачала головой она. – А так чего тебя бояться? Сторож Чумных доверяет тебе. Значит, и я доверяю.

– Народ Агнанеи выглядит так, будто Сторож Чумных важнее, чем сам Покровитель, – удивился я, потихоньку доставая записи.

– Ну… Не важнее Спящей. Так жаль, что она покинула нас. – Птицелюдка опустила голову, вздыхая. – Но она оставила нам Сторожа, назначила его в самый трудный момент. А вот нынешний Покровитель… Не знаю…

– Я никогда не видел Спящую, – прогнусавил её сын. – А вот Сторож Чумных всегда о нас заботился.

Слова крылатого ребёнка впечатлили меня больше, чем вся реакция толпы. Муракара, их мостик между Агнанеи и Спящей, значил для них гораздо больше, чем все