Парень замер, затихнув. Только крупная дрожь продолжала трясти мускулистое тело. Мокрый какой. Надо будет его обтереть и одеть. И еще бы неплохо ему умереть не позволить.

Ну же, Нэрис, давай, вспоминай. Быстрый вдох. Медленный выдох. Мама меня так учила.

Рука сама как-то скользнула вдоль его позвоночника вверх и пальцы нащупали странное. Крохотный выступ над кожей, очень твердый и прочный. Его нужно вытащить. Именно эта штуковина сейчас выворачивала наизнанку все существо молодого мужчины. Настоящая пытка, садизм.

Ладонью откинула длинные волосы парня, заплетенные в тугие косы. Не открывая глаза, осторожно поддела ногтем это крохотное устройство.

Вдох. Медленный выдох.

Несчастный взвыл снова, но отталкивать меня почему-то не стал, лишь снова вцепился в колени, буквально завязываясь в тугой узел.

Пчипхи рядом заплакала, горько и громко, навзрыд.

Понимала ли я, что творю? Да, и отчетливо.

Меня словно кто-то вел за руку. Краем сознания я словно бы наблюдала за собственными действиями. Так со мной уже было недавно.

Или не так? Что-то явно разнилось.

Моя вторая ладонь легла парню на лоб, прочно его обхватив. Глитч доверчиво, словно ребенок, уткнулся мне в руку. Пальцами зацепила малюсенький чип. Кажется, прочно.

Вдох.

Я собой вполне управляла, вот в этом отличие. Действовала, словно по памяти, но отчетливо понимала, что в любую секунду способна остановиться. Не марионетка. Мной сейчас не управляли, а лишь помогали, подсказывая, направляя. И смутно мне памятное, странное чувство, снова накрыло меня с головой.

Мама. Ее красивые тонкие руки, ее тихий смех и подбадривающие слова.

Медленный выдох.

Ты сможешь, малышка. Ты сильная, смелая, настоящая.

Пальцы сомкнулись. Рывок!

– Аххххх! – я даже не поняла, кто это вскрикнул. Может и я.

Отдернула руки, пытаясь не завалиться на спину и снова услышала крик. Новый. Мужским, низким голосом. Теперь уже точно не мой

– Уыыыыы…

И спустя пару секунд громкий стон, полный явного облегчения.

Умер?

Распахнула глаза, ожидая увидеть нечто непоправимое, страшное. К счастью, ошиблась.

Глич лежал на спине, ошалело моргая. Какие красивые у него глаза. Темные, цвета грозового неба. И кого-то напоминающие неуловимо. Кого?

Я старательно не смотрела на все остальное. Хотя… В какой-то момент наша общая с ним обнаженность вообще перестала смущать. Моя женская стыдливость осталась где-то там, еще на Шедаре.

– Красивая, – задумчиво произнес мой пациент, на мне с явным трудом фокусируясь.

И голос у него неожиданно-низкий, с волнующей хрипотцой и приятный.

– Ты кто такой? – с трудом сев на колени и бросив даже попытки хоть как-то прикрыться я рассматривала лежащий на ладони крохотный свой трофей.

Длинная, покрытая кровью игла, настолько тонкая, что казалась прозрачной. Круглый, шершавый наконечник, за который я и вытащила крохотное орудие убийства. Странное очень устройство. Куда бы припрятать его…

– Меня зовут Чисхисусу, я глитч.

Он едва говорил, явно еще не веря в собственное спасение. Никакого акцента. Девушка рядом с нами снова что-то защебетала сердито, но была остановлена лишь одним его взглядом. Многозначительным и серьезным.

– Пчипхи, я попросила одежду, – я выдохнула устало.

И только сейчас вдруг заметила, что мои руки буквально по локоть в крови. Откуда здесь столько? Простая иголка. Снова мыться идти…

Девушка яростно фыркнула, явно давая понять, что не до меня ей как-то было. Снова взгляд и она осеклась, тут же бросившись к стеллажам.

– Тебе бы тоже одеться… Или за вашей Зигейне в гости к женщинам принято ходить голыми?

Прозвучало двусмысленно. Сказала и запнулась, вдруг поняв, что передо мной не ребенок, – мужчина, пусть даже и скромных размеров.

– Я же умер, зачем мне одежда? – совершенно меня не смутившись, парень руками развел и сделал попытку подняться.

Я как зачарованная наблюдала за тугими перекатами его смуглого мускулистого тела. Действительно, очень красивый. И как то забылось, что ростом он мне… хорошо, если по грудь. Тем более, что мужскими достоинствами природа парня не обделила и к собственному стыду мой взгляд постоянно цеплялся за этот внушительный факт.

Сел он с третьей попытки. Я было метнулась помочь, но меня обожгли таким взглядом… Умел он смотреть выразительного, надо признать, это я ощутила.

По крепкой шее стекали широкие дорожки свежей крови, быстро впитавшейся в светлые волосы. В светлорыжие, золотистые, насыщенного, яркого цвета роскошные, толстые косы. На зависть лиглянским красоткам. И кудрявые, как у летучей овцы. Странные мысли лезут мне в голову. Это все стресс. Сплошной. Вся моя жизнь вдруг стала стрессом.

– Но теперь-то ты жив? – наконец, до меня дошел смысл его фразы, и я возразила резонно.

Странный у нас выходил диалог: два заторможенных человека барахтались в отголосках только что произошедшего и с помощью слов словно цеплялись за хрупкие рамки реальности. Их смысл совершенно неважен, главное просто услышать свой собственный голос.

– Нет, – парень грустно мне усмехнулся, ловко поймав кинутый Пчипхи черный комбинезон. – Я мертв уже семь минут. Ты зря это вытащила.

Он кивнул выразительно на мою руку, в которой все еще хищно поблескивала игла.

– Что это такое? – я требовательно сунула ему прямо под нос свой трофей, ожидая ответа.

– Моя смерть.

Глитч снова плечами пожал широченными и вдел ноги в штанины комбинезона, красноречиво давая понять, что обсуждать этот предмет на намерен.

– Тебя наказали? – сбить с толку меня не так просто.

Рядом снова раздалось яростное щебетание Пчипхи. Потом прозвучал громкий вздох и мне на колени упало… наверное, все-таки платье.

Ну и что мне с ним делать?

– Меня вычеркнули из живых.

Не хотел он мне отвечать.

Я перевела взгляд на кучку полупрозрачной ткани лежавшей у меня на коленях. Черной, конечно, кто бы сомневался… От вида этого цвета у меня скоро будет глаз дергаться.

– Я просила комбинезон. Удобную одежду. Еще можно белье, я привыкла носить собственное белье.

– Ты голый! – буркнула Пчипхи, явно не собираясь мне уступать.

И в ответ от мужчины она получила очередной выразительный взгляд. Тут же поникла и что-то чирикая тихо поплелась снова к полкам.

– И не черное! – я крикнула ей вдогонку.

– Королева любить! – эта малютка спорит, как дышит.

– Я дочь королевы и черный цвет я ненавижу! – сказала и ощутила неладное.

Перевела взгляд на глитча. Взгляд его остекленел, он сам весь словно в статую превратился. Каменный, мертвый, холодный. Только что со мной рядом сидел пусть и болезненно-бледный, только что переживший не самые приятные минуты но вполне адекватный мужчина, а теперь… каменный идол. Зря я ляпнула.

– Что, получили? – за моей спиной